Нет, это Казахстан

Один из врагов государства сейчас стоял перед майором. Габитасс вернулся не с пустыми руками.
— Пытался за мной следить, — доложил он и повернулся к пленнику. — Ты ведь был за баррикадами, верно, паренек?
— Оно что, умеет говорить? — спросил майор, с сомнением глядя на представшее перед ним существо.
— Эй, эй, повежливее! — обиделся Шнобби Шноббс.
— Типичная уличная шпана, — пояснил кавалерист.
Майор попытался получше разглядеть пленника. Из-под огромного шлема торчал только нос, да и то лишь потому, что, как и шлем, нос был на несколько размеров больше, чем нужно.
— Капитан, на что бы его поставить? — спросил Маунтджой-Дубс.
Он дождался, пока принесут табуретку. На табуретке пленника стало лучше видно, однако недоумение майора лишь усилилось.
— Рядовой, на нем значок Городской Стражи. Это какой-то талисман?
— Сам вырезал из мыла, — похвастался Шнобби. — Чтоб стражником стать.
— Зачем? — удивился майор.
У него было очень мало времени, однако данное явление природы вызывало одновременно ужас и жгучее любопытство.
— Хочу в солдаты пойти, когда вырасту, — продолжал Шнобби, счастливо улыбаясь майору. — Солдат всегда найдет чем разжиться.
— Боюсь, для службы ты ростом не вышел, — заметил майор.
— Враг начинается с земли, — возразил Шнобби. — И кстати, башмаки-то снимаешь, когда люди уже валяются. Папаша Сконнер говорит, главные деньжата — это зубы и серьги, а я говорю: зубы, серьги… Башмаки! Вот что есть у всех! В наше время гнилые зубы у каждого второго, а тем зубодерам, что вставные зубы делают, только качественный товар подавай…
— Хочешь сказать, что решил поступить на военную службу для того, чтобы мародерствовать? — потрясенно спросил майор. — Такой маленький… мальчик?
— Папаша Сконнер как-то раз не пил два дня кряду и сделал мне солдатиков, — сообщил Шнобби. — На всех были маленькие башмачки, которые можно было…
— Замолчи, — велел майор.
— …снять, и крошечные деревянные зубки, которые можно было…
— Заткнись! — взревел майор. — Тебя что, совсем не волнует честь? Слава? Любовь к родному городу?
— Не знаю. А сколько за них можно выручить? — оживился Шнобби.
— Они бесценны!
— Ну, тогда по мне лучше башмаки, — пожал плечами Шнобби. — За них дадут по десять пенсов, хотя, конечно, не везде, места знать надо…
— Посмотри на кавалериста Габитасса! — воскликнул майор, окончательно теряя самообладание. — Двадцать лет безупречной службы, отличный солдат! Он ни за что не унизился бы до того, чтобы снимать с поверженного врага башмаки! Верно, рядовой?
— Так точно, сэр. Только полные дураки этим занимаются, сэр! — гаркнул рядовой Габитасс[8].

[8]
Он говорил чистую правду. «Плюнь ты на эти башмаки, — мог бы посоветовать Шнобби рядовой Габитасс. — Придется подкупать кого-нибудь в обозе, чтобы набрать солидный запас, а в итоге выручишь всего пару-другую долларов. Украшения — вот где навар. И места совсем не занимают». Рядовому Габитассу довелось побывать на стольких полях сражений, что, когда поминали «славу» и «доблесть», он даже не морщился.

Данный майор был не совсем дураком, хотя и производил противоположное впечатление. Да, он был идеалистом и считал своих подчиненных «славными малыми», несмотря на частые свидетельства обратного, но он хотя бы на полную катушку использовал все свои посредственные умственные способности. В детстве он читал книги о великих военных кампаниях, посещал музеи и с чувством патриотической гордости разглядывал живописные полотна, изображавшие знаменитые кавалерийские атаки, героические обороны или славные победы. Впоследствии, поучаствовав в некоторых из них, он с удивлением обнаружил, что художники почему-то забывают изображать внутренности. Может, просто не умеют их рисовать.