Демоны Слаанеш

- У вас есть Immortal Empires?

- Нет. Но у нас есть трейлер Immortal Empires!

-Я его молот!-прогремел голос.-Я его кулак! Я глаз, который осуждает и ярость, которая карает! 

Северяне отпрянули, попятившись от внушительной фигуры, вышедшей из строя солдат. Это был высокий мужчина, облачённый в тяжёлую броню и красную робу. В стальных перчатках он держал огромный боевой молот, украшенный позолотой и охваченный нимбом ослепительного света. Лицо человека было суровым, а лысина была отмечена клеймом двухвостой кометы, как и щит. Казалось, под кожей человека горел огонь, и с каждым шагом он становился только сильнее. Один мародёр, который отступал медленнее остальных, был подброшен в воздух взмахом молота. Он приземлился бесформенной массой, его щит превратился в вогнутый диск и воткнулся в рёбра. 

-Мощью Сигмара!-проревел боевой жрец.-Я очищу это место от язычников, еретиков и колдунов! 

Мародёры притихли при виде ярости жреца, отступая назад как побитые собаки. Из их запуганных рядов вышел Вульфрик. 

Герой посмотрел на жреца с беззаботным видом, будто не видел, как Сигмарит прихлопнул десяток его людей словно мух. Жрец холодно посмотрел на Вульфрика, пока чемпион не торопясь ходил взад и вперёд в промежутке, образованном между рядами противников. 

Наконец Вульфрик остановился. Он обнажил клыки в насмешливой ухмылке и указал мечом на лоб боевого жреца. 

-В Норске,-произнёс Вульфрик на безупречном рейкшпиле,-мы называем этот знак Змеиным языком.-Он сплюнул на землю и посмотрел жрецу в глаза.-Те, кто носит этот символ, являются самыми извращеными мужеложцами культа Слаанеш.

Иллюстрации к новелле «Кроваворукий»

Ателье Торалиен

Хеллеброн и Лириет

Малекит

Морати

Жрец Кхейна

Масса ворон-теней издала общий крик, и что-то волосатое выпало из неё и ударилось о ступени. Мартак бросился вперёд, сжимая в руках магическое копьё, и пригвоздил свою добычу, когда та попыталась подняться. Малагор взвыл от боли, безуспешно царапая по льду. Его кровь залила ступени в форме крыльев какой-то огромной, осквернённой птицы. Мартак всем весом налёг на копьё. Плоть Малагора почернела от холода, а пена изо рта превратилась в морозную слякоть. Он посмотрел на Мартака, и тот выдержал его взгляд, как и раньше.

Затем воем разочарования Малагор откинулся назад и замер. Мартак выпрямился. Внизу ярость зверолюдей практически сошла на нет. Мартак с мрачным наслаждением смотрел, как Вальтен сбивает минотавра, сила его удара начисто снесла тому голову, которая покатилась по мостовой. Выжившие зверолюди начали отступать.

Вальтен развернул коня и поскакал обратно через строй солдат, спокойно с ними разговаривая. Шутка здесь, успокаивающее слово там…Бог внутри Мартака смотрел в изумлении, как люди, которые всего несколько секунд назад были полны ярости и страха, выпрямлялись и смыкали щиты вновь. Рваные дыры, проделанные зверолюдьми в их рядах, затягивались, когда новые люди заполняли эти промежутки. Упавшие штандарты поднимались высоко, когда Вальтен проходил вдоль линии щитов, встречаясь взглядом с каждым защитником по очереди. Он начинал говорить, и его слова почти сразу же тонули в радостных криках.

«Что он такое?»-пробормотал Ульрик. Мартак улыбнулся.

— Кузнец, — мягко сказал он. Война была наковальней Вальтена, и, если бы мир был более добрым местом, возможно, он мог бы сделать что-нибудь покрепче из сырого материала Конца Времён, которое ему предоставили. На мгновение Мартак почти увидел это…мир сверкающих башен и процветающих людей. Где ни одна женщина не оставит своего уродливого ребёнка в лесу; где ни один мужчина не будет бояться дотронуться до загрязнённой воды настолько, что выберет медленную смерть от алкоголя, но не рискнёт выпить воды из Рейка. Где городам людей не угрожают завывающие орды северян и орков.

Ульрик зарычал внутри него, и Мартак почувствовал, как его улыбка меркнет. Такой мир не был приятной мыслью для бога войны, зимы и горя.

— Ну, об этом нам не стоит волноваться, да? — спросил он самого себя. — Мировое колесо замедляется, и скоро оно остановится.

Вальтен вхъехал на вершину ступеней, и Мартак пошёл ему навстречу.

— Ты слышал барабаны, Грегор? Я думаю мы привлекли их внимание, — сказал Вальтен. Он мельком посмотрел на останки Малагора, а затем повернулся в седле, вглядываясь куда-то через площадь. — Что, я думаю, только к лучшему. Люди одержали победу. Теперь они жаждут следующей.

Мартак проследил за его взглядом. Орда, собранная у южной границы храма, выросла до ужасных пропорций. Это была кипящая волна чёрной брони, жестокого оружия и рваных знамён. Последние терялись во мраке, который доминировал над узкими улицами и извилистыми проспектами Ульриксмунда. Шум рос и распространялся от рядов верующих Хаоса, вымученные звуки разносились над людьми Империи. Грубая волна звука поднялась, чтобы присоединиться к грому, от которого затряслись странные облака в небе, и создать апокалиптическую какофонию, которая лишала всех мыслей и чувств.

Затем в небе вспыхнула молния, и орда затихла. Внезапная тишина была почти такой же скверной, как и шум. Мартак почувствовал, как Ульрик внутри него ощетинился, и посмотрел вверх, пытаясь разглядеть чудовищные, призрачные силуэты, проносящиеся за облаками. «Они здесь»-прорычал Ульрик. «Они пришли посмотреть».

Глаза, такие же огромные и горячие, как солнце, посмотрели на него через прореху в облаках, и Мартак вздрогнул и отвернулся. В этом взгляде не было ничего узнаваемого, ничего, кроме вечности голода и безумия. Боги Хаоса не были похожи на богов людей. Они знали мир, когда он ещё был пылью за миллиарды лет до своего создания, и они увидят, как он обращается в пыль снова.

За площадью армия проклятых и забытых расступилась, словно рассечённое дерево. Воины Хаоса, украшенные шрамами дикари и склочные демоны-все расступились и прижались друг к другу, чтобы создать широкий коридор. И по этому коридору неспешно ехал архитектор всей боли мира.

Архаон, Повелитель Конца времён, прибыл.

Источник: Джош Рейнольдс. Владыка Конца Времён.

Борис Хитрый изгоняет Хазрака

Ниелглин

Ниелглина видят как большого ворона: огромный, не способный летать, с выпирающими костями, гниющей кожей, покрытой всевозможными язвами, и с личинками, копошащимися в его животе. Именно такую форму Ниелглин выбрал, чтобы предстать перед северянами. Посвящённые Ниелглину племена верят, что полёт ворона повествует о смерти, о безжизненном взгляде и медленном увядании от агонизирующий ран. Воины Ворона — это суровые люди, находящие смысл жизни в ужасах сражений. Их вера заключается в том, что страдания и муки, хоть и не всегда являются приятными, но являются естественным порядком жизни, и для того чтобы постичь истинное понимание себя и этого мира, а также ублажить Ниелглина, они должны отвергнуть все прелести и заблуждения жизни, дабы принять и понять истину отчаяния.