Карта города

Немного бека из последней книге по Эре Сигмара

Немного спойлеров из книги "Lord of Undeath". 
Если кто-то переживал, что нежити уделяется слишком мало внимания в АоСе, то эта книга точно должна им понравиться. Тут и Нагаш, и все Мортархи. Даже Маннфред снова перекатывается, и мы узнаем, что же случилось с ним после его "Невероятных приключений Маннфреда в Мире зверей"... 
Иииии нас ждёт разочарование. После всех выходок Маня вернётся в мир мёртвых к Нагашу, никакой независимости (у него даже свой замок есть - Нахтшрейк). Серьёзно, все Мортархи словно дети. Нагаш отмечает, что он является самым непослушным из всех, но в то же время и самым стойким к влиянию Хаоса, а его планы и алчность превосходят планы самой Нефераты. 
В книге даётся ответ на вопрос, почему Нагаш предал Сигмара и не явился на битву за Всеврата. Просто Сигмар не нравится Нагашу (вот это поворот!) и он заключит с ним союз, если вообще заключит, только тогда, когда это будет выгодно лишь одному Нагашу. В данный момент Нагаш строит Чёрную пирамиду (опять! Это уже третья или вторая? Похоже у скейвенов снова появится работёнка). После её возведения все, кто умрёт в мире смерти, будут принадлежать Нагашу. 
В конце Маннфред видит в чёрном драгоценном камне заключённую душу бурерождённого, которая одновременно кажется ему знакомой и в то же время нет. В конце Нагаш понимает, что Сигмар крадёт смертных слуг и перековывает их в Бурерождённых (и вероятно сильно-сильно промывает им мозги), чтобы сражаться с Архаоном. Нагаш даже объясняет, что Перековка сродни той же некромантии, только немного отличается, и почему нежить приобретает такой отвратительный характер, когда превращается в эту самую нежить.

Ослепительный свет потух, когда крылатый рыцарь закрыл свой фонарь. Он повернулся к Неферате, поклонившись королеве вампиров. 
-Приветствую, Леди Неферата,-произнёс воин.-Я Хальд, Рыцарь-Азирос Наковален Молотодержца. Я пришёл из Небесного мира, чтобы заключить союз, как это было раньше. 
Прежде чем Неферата смогла ответить Хальду, призрачная волна, бушевавшая на руинах Нуламии, поднялась над городом, захлестнув вершину Тронной горы. Чёрный саван смерти со светящимися призраками в его потоке окутал всё вокруг них. Кости её моргастов затянуло в бурю, и они исчезли в этом титаническом вихре. Остались лишь Мортарх и Рыцарь-Азирос, стоя в самом центре зловещего циклона. 
Адский крик раздался из чёрной бури, звук настолько враждебный, что он пронёсся по всей Нуламии. Из крутящихся завихрений призрачных сил и воинов вышла зловещая фигура. Огромного роста призрак, лишённый плоти, направился к ним. Чёрный одежды и хитиновые пластины смертельной брони окутывали его костлявое тело. В иссушенной руке он держал длинный костяной посох, увенчанный похоронной иконой. Лишённый плоти череп венчала высокая корона из обсидиана и золота, которая пульсировала магическими энергиями и сияла аметистовым светом.
Дрожа, Неферата сползла со спины Нагадрона, преклоняясь перед надвигающейся фигурой. Не обычный Мортарх спустился на Нуламию, но единственное создание во вселенной, перед кем даже она испытывала страх. Сам Великий некромант, Правитель мира смерти. Бог смерти Нагаш. 
Она чувствовала на себе взгляд Нагаша, изучающий её из глубин пустых глазниц. Хотя он давно скрылся в своём потустороннем мире, она знала, что он был в курсе её тайного королевства, её многочисленных манипуляций и интриг, с помощью которых она хотела увеличить свою власть. Ничто не могло укрыться от него. Нагаш видел всё, и то, что он видел, не радовало его. 
Трепеща перед своим хозяином, Неферата была поражена мужеством Хальда. Мог ли Рыцарь-Азирос не знать, перед кем он стоит? Как ещё можно было объяснить то, что он не упал на колени в испуганной преклонении? Когда Нагаш обратил взгляд на Хальда, взгляд, который обращал полководцев в жалкие трупы, а полубогов в пресмыкающихся слуг, грозовой рыцарь стоял гордо. Он бросал вызов невероятной воле, которая исходила из самого центра существа Нагаша. Вместо того, чтобы упасть на колени, он позволил себе лёгкий поклон, такой же, с которым он обратился к Неферате до этого. Его приветствия Великому некроманту ничем не отличались. Никакая дрожь от страха не исказила его голос и не приглушила его слова. 
Неферата с ужасом ожидала ответа Нагаша на такую дерзость. Каким бы впечатляющим не было нападение Хальда на лорда Хаоса, она знала, что Нагаш мог уничтожить рыцаря, едва подумав об этом. По мере того, как продолжалось молчание, её страх продолжал возрастать. Все амбиции, связанные с желанием обуздать мощь грозовых рыцарей, могли исчезнуть в то самое мгновение, когда Нагаш обрушит свой гнев на Хальда. 
-Говоришь, как истинный сын Сигмара,-прошипел загробный голос Нагаша. Великий некромант взмахнул посохом, рассеивая крутящийся вихрь духов, отправив их обратно в преисподнюю, откуда они были призваны. Он подошёл к Хальду, глядя сверху вниз на крылатого рыцаря.-Непреклонный. Несломленный. Такой же, как и твой бог. Эхо его грёз. 
Зловещий свет вспыхнул в глазницах черепа Нагаша. 
-Сколько же грёз могут обратиться в кошмары.

Бурерождённые вечные были загадочной смесью чести и долга, веры и послушания. Принципы, которые часто противоречили друг другу.
Было бы ошибкой считать любого из Бурерождённых простым или глупым. Нагаш мог почувствовать огромный возраст душ, заключённых в физических воплощениях, на вкус они были словно марочное вино. Это были духи, которые носили мантию плоти множество раз, очищенные в пламени смерти и перерождения образом, намного отличающимся от чёрного искусства некромантии. Вместо того, чтобы уменьшиться, вместо ношения скверны могилы в костях, они были изменены и переделаны, превращены в нечто большее, чем они были. Только самым исключительным мастерством Нагаш мог создать воинов с такими возможностями, и подобные существа зачастую требовали жизненной энергии низших существ, чтобы поддерживать свои силы. 
За тысячелетия после отступления на Небеса, мог ли Сигмар открыть новый способ воскрешения? Или же он просто нашёл другие средства для тех же процессов, которыми Нагаш овладел давным давно? Что это за сила, которая поддерживала Бурерождённых за пределами их жизней? Какие ограничения были у этой силы? Это был большой вопрос, который занимал разум Бога смерти. 
Когда он откроет тайну Бурерождённых, Нагаш узнает каким путём пойдёт дальше.

Нагашу уже было известно о стальной решимости и практически непоколебимом мужестве, которые пылали в душе каждого Бурерождённого. Это явление во многом было противоположным процессом тёмному искусству некромантии. Даже среди высших форм нежити их воскрешение требовало ослабление души, снятия слоёв личности до тех пор, пока душа не уменьшится до чёрной сердцевины. Такое сокращение было необходимым, отбрасывая остатки смертных пристрастий и волнений, которые могли испортить процесс воскрешения. Только сломав связь с миром смертных, разорвав связующее звено между жизнью и несмертью, можно было установить новую цель в нежить. Без такого ослабления немногие души были способны превозмочь вечность без разрушительного влечения к вещам, потерянным вместе с их смертным существованием. Нежить с сильнейшей привязанностью к их бывшей жизни становится безумными, полными ненависти существами, отрицающими реальность их изменённого состояния или бездумно нападающими на всех, кто напоминал бы им об этом. 
Сигмар нашёл другой путь к искуплению душ своих воинов. Процесс, применённый Богом-королём, был таким, что Бурерождённые не уменьшались при воскрешении, но наоборот усиливались. Нагаш ценил усилия, необходимые для создания нежити с силой, которая могла сравниться с силой Бурерождённых. Мысль о том, что Сигмар мог пользоваться магической энергией такой величины одновременно тревожила и соблазняла его. Это делало армии Азира более грозными, чем он ожидал, но также это означало, что где-то существовала сила, достаточно могущественная, чтобы остановить распространение Хаоса. 
Сила, которая могла послужить Нагашу так же, как и Сигмару.

Звёздный свет, проникающий сквозь узкое окно в комнату Маквара, озарил фигуру, которая быстро проскользнула через открытую дверь. Лорд-селестант почувствовал манящее присутствие, чувственные изгибы тонких конечностей и соблазнительно упругую грудь. Обрамлённое локонами цвета вороного крыла лицо Нефераты было настолько красивым, что могло растопить даже самое чёрствое сердце. Мягкая улыбка, промелькнувшая на её красных губах была одновременно невинной и непристойной. Ударом босой ножки она закрыла за собой дверь. 
Даже каменное сердце пробудилось бы от вида сладострастной вампирши, вошедшей в комнату, но дух Маквара был выкован из крепчайшего сигмарита, а не из обычного камня. Да, он мог оценить прелести своей гостьи, оценить соблазнительную приманку, но они не представляли для него искушения. Неферата поняла этот факт, когда увидела, что он всё ещё держит меч. 
-Я не причиню тебе вреда, Лорд-селестант,-произнесла Неферата.-Я пришла к тебе в качестве того, кто считает тебя другом.

Циклопическая в своих масштабах огромная пещера была настолько обширной, что могла вместить в себя одновременно и Нуламию и Меффит и всё равно казаться безжизненной пустошью. Среди всех подземелий Нагаша не было такого большого, как Некрохейм. Мертвецы целых цивилизаций пожертвовали свои кости для стен и потолка этого огромного пространства. Легионы призрачных огней горели в глазницах черепов, наполняя пещеру жутким зелёным свечением, которое скорее усиливала, чем рассеивала тени, растянувшиеся на чёрном каменном полу. 
Нагаш наслаждался потрясённым молчанием, которое охватило Неферату, когда она взглянула на его труд впервые. Её изумление перейдёт все пределы, когда она узнает истинную цель всего этого. Он создал своих Мортархов сильнейшими среди всех мертвецов, полубогами, чтобы они служили продолжением его силы, но даже у них были пределы. Несмотря на бесчисленные жизни, которые даровало им их бессмертное состояние, они всё ещё думали своими поражёнными смертной тупостью умами. Даже всегда верный Аркхан Чёрный страдал от этого, но у него хотя бы хватало мудрости признавать это и стремления преодолеть эту слабость через непоколебимую преданность. 
Повелитель смерти шёл рядом с Нефератой, пока они спускались всё глубже к мегалитической постройке, которую возводила армия скелетов. Она была почти закончена, её очертания ни с чем нельзя было перепутать. Гигантская пирамида, полмили в основании и почти четверть мили в высоту, как только вершина будет установлена на место. Однако время для этого ещё наступит. Но это случится скоро. Очень скоро. 
-Чёрная пирамида,-произнесла Неферата голосом, который был не более, чем шёпотом. Чёрные пирамиды были центрами силы Нагаша, источниками, из которых он черпал энергию Шаиша и силу смерти из всех Смертных миров. Почти все они были стёрты силами Архаона в Войне костей, удалось спасти лишь фрагменты. Чёрный обелиск был одним из таких фрагментов. Ими же были чёрные камни, которыми Маннфред окружил свой склеп, и монолиты, которым поклонялись фараоны Меффита. По всему Миру смерти маги смерти и некроманты, труповоды и вампиры, короли и жрецы растащили магический мусор чёрных пирамид, неосознанно сохраняя и защищая их, пока они вновь не понадобятся Повелителю смерти. 
-Не просто чёрная пирамида,-поправил Нагаш королеву вампиров.-А Чёрная Пирамида. Это венец моего долгого уединения, результат столетий экспериментов и исследований. По своему масштабу она грандиозней любой своей предшественницы. Вместе с увеличением её размера возросла и её колдовская мощь?-он поднял когтистую руку и провёл ею по поверхности возвышающегося сооружения.-Она может больше, чем просто питать и восполнять мою силу. Она продлит её. Увеличит её. Позволит моей магии проникнуть в места, ранее запретные. 
Нагаш извлёк из мантии кусок полупрозрачного чёрного камня. Это был один из осколков из гробницы Маннфреда, но Неферата заметила, что он изменился. В нём была заключена странная энергия. Понадобилось мгновение, чтобы она поняла. 
Когда он увидел, что она поняла, Великий некромант кивнул. 
-Да, дух колдуньи Мольчинт. Той, которая несла метка Тзинча на плоти и душе. То, что должно было быть за пределами моих сил. 
-Но только не теперь, мой Хозяин?-спросила Неферата. 
-Всё, что содержит или содержало сущность смерти внутри, снова принадлежит мне,-объявил Нагаш. Зловещий смех сотряс лишённого кожи бога.-Да, даже грозовые рыцари Сигмара,-ответил он на вопрос Нефераты, который она не осмелилась задать. Он отвернулся от неё, указав посохом на трио приближающихся к ним из тени фигур. Присутствие Аркхана не удивило Неферату, вот компания короля-лича удивила. Маннфред фон Карштайн. 
Подойдя, Маннфред поклонился Повелителю смерти, полный раскаяния. Как и Нагаш, он достал кусок чёрного стекловидного камня. 
-Дух грозового рыцаря нельзя удержать,-сказал он. 
Неферата повернулась к Нагашу.
-Ты натравил его на Бурерождённых? Позволил это? Что если его товарищи узнают, что случилось с ним? Что станет с нашим союзом с Сигмаром? 
-Не будет никакого союза,-ответил Аркхан.-Легионы, обещанные Маквару для штурма Готиззара нужны здесь для постройки пирамиды. 
-Но что если Архаон удержит Всепутье...-начала было возражать Неферата. Нагаш заставил её умолкнуть взмахом руки. 
-Победа орд Хаоса обратится против меня,-произнёс Нагаш.-Но я не получу ничего, если и Сигмар победит. Ничья послужит мне лучше всего. Чтобы продлить войну. Растянуть борьбу. 
Неферата покачала головой. 
-Я не понимаю. Мир смерти был бы освобождён. Орды Хаоса были бы изгнаны из твоего царства. 
Злобный свет вспыхнул в глазницах черепа.
-Твои амбиции всё ещё ограничены плотью, моя милая Неферата. 
Он повернулся и посмотрел на Маннфреда.
-Даже твои планы и интриги ограничены. Ты не стремишься к желаниям бога!
Нагаш поднял руку с зажаты в ней камнем, направив его на растущую пирамиду. 
-Всё сооружение получит облицовку из этого камня. Осколки её предшественниц станут для неё кожей, питаемые из огромного резервуара тёмной магии. Я использую эту силу, чтобы заполучить души всех, кто погибнет в Мире смерти, какой бы бог не пытался скрыть их от меня. 
-Ты навлечёшь гнев Сигмара,-произнесла Неферата со страхом в глазах. Ухмылка Маннфреда тут же померкла, ибо он не по наслышке знал, какими противниками могут быть Бурерождённые. 
Великий некромант покачал увенчанной короной головой. 
-Сигмар занят войной с Хаосом. Даже если он обратит на меня своё внимание, я уже посеял семена сомнений в его разуме,-он протянул руки к Мортархам.-Бурерождённые знают Маннфреда как врага, склонного к предательству. Если я отвернусь от Сигмара, возможно во всём будет виноват ядовитый совет Маннфреда. Однако благодаря попытка Нефераты заключить с ними союз, Бурерождённые видят в ней друга. Возможно ей удастся исправить меня и сделать сторонником войны Бога-короля,-Нагаш сжал костлявые кулаки.-Надежда - это обман, который может затуманить даже суждение бога. До тех пор пока он не уверен, Сигмар продолжит надеяться. Возможно придёт время, когда союз с Азиром будет выгоден для меня. Но только не сегодня. 
Лицо Маннфреда приняло высокомерное выражение, хитрый блеск вспыхнул в его глазах. 
-Вы уверены, что это вы пытаетесь предать Бога-короля?-спросил вампир. Он протянул чёрный осколок, которого коснулась душа Браннока.-Было что-то знакомое в душе грозового рыцаря, когда я вытягивал её из его тела. Что-то до боли знакомое. Возможно вы скажите мне, что это такое, Хозяин? 
Нагаш сердито посмотрел на высокомерного Мортарха. Он накажет Маннфреда за его насмешки, но и он тоже заметил необъяснимое чувство насчёт Маквара и его Наковален Молотодержца. Они отличались от Бурерождённых, которых он встречал ранее. До сих пор он не мог понять почему. Как только он извлёк открытие вампира из его разума, Повелитель смерти внезапно понял, что делало Наковален такими знакомыми и такими непохожими на их товарищей. 
Душа, которая коснулась осколка Маннфреда была из Шаиша. Это был дух смертного, который должен был принадлежать Нагашу. Вместо этого он был украден Сигмаром и перекован в Бурерождённого вечного. Пока Великий некромант в одиночку сражался против орд Архаона, Сигмар крал души смертных воинов его мира. 
Великий некромант посмотрел на Чёрную пирамиду.
-Не думай о вещах, которые находятся вне твоей власти,-предупредил он Маннфреда.-Я буду решать, когда придёт время вернуть то, что принадлежит мне. Что значат эти несколько мёртвых душ по сравнению с судьбой всех Смертных миров?

Владыка Земли, Владыка Небес, Правитель Четырёх Горизонтов, Могучий Лев Бесконечной Пустыни, Великий Сокол Небес, Сияющее Солнце, Царь Меняющихся Песков, Правящий до Конца Времён, Вечный Спаситель, Уничтожитель Врагов, Тот-кто-держит-Скипетр, Кхемрихара, Сесстра Нетленный».

Некоторые из имён и титулов Сеттры, величайшего из царей Кхемри.

«Узрите, как могучий царь-бог пробудился от своего сна в благословенной пустоте. Его легионы, давно похороненные под песком, восстали и ждут его приказов. И когда он говорит «Война», мир содрогается в ужасе...»

Руглуд Костедробитель – могучий и состоятельный орк-наёмник, который оказывает свои услуги по всему миру: от вероломного Скверноземелья на юге через Порубежные Княжества до гор, окружающих Империю. Ходят слухи, что даже сама Империя не прочь нанять его при случае. Безжалостный по своей сути, доверяющий только себе, он, как известно, переходил на сторону соперников в течение сражения в случае предложения большей платы и, что ещё более важно для него, большей возможности грабить и мародёрствовать. За эти годы шайка оснастила себя пёстрым разнообразием доспехов, лишая остатков брони бессчётное количество побеждённых противников, и всегда беря арбалеты и болты, которые ценятся ими очень высоко.

Некогда Руглуд Костедробитель был знаменитым предводителем орков, ведя своё племя Искажённого Ока к бесчисленным победам. Объединяя местные племена, его армия прокатилась через Серые и Краесветные горы. Он организовал множество успешных набегов на цитадели гномов и города Империи, так же как и на различные племена гоблинов, отказавшихся пресмыкаться перед ним.

Но однажды, далеко на востоке от Старого Света, Руглуд потерпел одно сокрушительное поражение, в результате которого он и потерял главенствующее положение в племени. Пойманный в хитроумную и хорошо осуществлённую засаду армией гномов Хаоса, его племя было расстреляно испепеляющим шквалом ракетного огня. Ответный огонь орков не принёс результата. Те немногие стрелы, что нашли свои цели, даже не смогли пробить тяжёлую броню гномов Хаоса.

Поскольку Руглуд сбежал, многие сородичи отвергли его, обвиняя, как это и принято у орков, в поражении. Вместе с маленькой группой преданных ему зеленокожих Руглуд сбежал на юг, преследуемый градом стрел и оскорблений его прежних соплеменников.

Они натолкнулись на древнюю, с виду неприступную крепость, встроенную в гору. Она казалась покинутой, и суеверные орки чувствовали, как мурашки бегают по их спинам от завываний ветра, гуляющего по почерневшим зубчатым стенам и в проёмах бойниц. Они решили пройти вдоль огромных валунов, лежавших в основе стен твердыни и, наименьший член отряда, коротышка, известный только как Личинка, оступился и упал. Руглуд от удивления даже сморгнул, ибо гоблин исчез. Но спустя мгновение голова коротышки показалась из незамеченного ими ранее отверстия в земле, при этом последний голосил, что нашёл туннель, ведущий в цитадель.

Орки отказались войти в туннель, испугавшись «плохих духов», которые могли жить внутри. Руглуд грубо распихал сгрудившихся около входа орков в стороны, дабы показать им, что он не боялся. Он был уверен, что внутри крепости могли быть какие-нибудь ценности, которыми можно поживиться. Руглуд схватил Личинку за загривок и, вынуждая того идти перед собой, вошёл в оказавшийся довольно низким туннель.

Войдя внутрь, они увидели картину полного опустошения, произошедшего после ожесточённого сражения в туннелях и больших залах того, что когда-то было цитаделью гномов. Тела гномов лежали повсюду и в огромном количестве, и первое, что бросилось Руглуду в глаза это то, что гномы сражались с гномами. Но, приглядевшись, он увидел, что часть убитых были гномами Хаоса, от которых он потерпел своё последнее и самое сокрушительное поражение.

Окровавленная броня и оружие были беспорядочно разбросаны на каменном полу. Ногой Руглуд случайно задел гномий арбалет, и, занятый другими мыслями, зачем-то его подобрал своей могучей ручищей. Вдруг большая глыба каменной кладки упала на его мощную голову, он сконцентрировал взгляд на оружии, и вдруг вдохновение снизошло на него. Внезапная и всеобъемлющая мысль заполонила его хитрый орочий мозг: «Если я не мог их бить – присоединяться к ним!» Он начал снимать доспехи с тел гномов, беспорядочно связывая латы ремнями и одевая на своё крупногабаритное тело. Покачиваясь, он вышел из отверстия и остановился перед расступившимися орками. Со странным, решительным блеском в глазах, он прорычал сородичам: «Мы им ещё покажем».

И, таким образом, Броненосные орки Руглуда, единственный известный отряд орков, сочетающий в себе комбинацию брони и арбалета, был сформирован. Их по-прежнему не любят и не доверяют другие орочьи кланы, тем не менее, их боевые качества, пусть и с неохотой, но признают. Где бы отряд ни находился, он дерется за золото, еду и за возможность помародёрствовать.

Нечто прибыло к берегам Бретонии. Оно прошло сквозь ночную тьму, морские непогоды, и проникло в Ястребиный залив, на берега которого тут же упал густой и неестественный туман, укутавший галечный берег и запутавшийся в кронах прибрежных деревьев. В любую другую ночь он застал бы здесь браконьеров или запоздавших рыбаков, с ворчанием возвращавшихся домой, но сегодня было полнолуние, а потому море было пустым. Гуще всего туман был в самом центре залива – аккурат между двумя мысами. И именно оттуда в небо устремился шпиль из тёмного камня, влажно блестевший в ночи. Шпиль, которого на закате ещё не было.

Креос Маледикт, владыка Каронд Кара, хозяин Чёрного ковчега «Торжество обречённой надежды», поправил плащ на своих покрытых бронёй плечах: пока они плыли к заливу, ночь была теплой, но магический туман принёс с собой холод.

- По правде говоря, я всегда считал стремление наших колдунов к управлению погодой дуростью или блажью. Тем не менее, я открыт для всего нового. И, даже не обладая способностями наших мягковатых южных кузенов, могу сказать, что методы Скайла и его учеников могут быть… полезными. Я ещё ни разу не видел, чтобы туманный покров «Торжества» был таким густым и простирался так далеко.

Он посмотрел вперед, пытаясь разглядеть прибрежные холмы, но те были сокрыты в тумане, так же как и очертания Чёрного ковчега позади. Были слышны только щелчки и скрипы, раздававшиеся всякий раз, когда звероводы заставляли драконов, тянувших скиф, поменять направление движения. Даже силуэт его экипажа, стоявшего так близко, что до него можно было дотронуться рукой, казался таким же призрачным и нереальным, как и четверка Тёмных всадников, чьи лошади стучали копытами по палубе скифа позади него. Креос посмотрел на молодого эльфа подле себя.

- А ты, племянник, всё ещё не уверен в успехе нашего предприятия? Неважно. Мне кажется, Крайт, что ты так и будешь сомневаться до конца, пока, стоя у врат «Торжества», не увидишь… ээээ… Как там зовут то существо, что претендует на владение этими землями?

- Герцог д’Аржен, - ответила серая тень, стоявшая на носу скифа.

- Пока не увидишь, как ведьмы тащат герцога д’Аржена на борт, всадив ему крючья в тело! Кстати, Миаран, что скажете насчёт золотых цепей для барона и его семьи, чтобы подчеркнуть его положение?

Миаран Диамо, тщедушная старейшая ведьма, которую называли Дочерью Скорпиона, даже не улыбнулась в ответ.

- Для начала, лорд Креос, убедитесь, что ваши желания не превосходят ваших же возможностей. Вы ещё не нанесли раны, только обнажили клинок, - она сделала пренебрежительный жест. – Но когда замок д’Аржен падёт, я с большим удовольствием предоставлю вам золотые цепи.

Сдержанно улыбнувшись в ответ, Креос слегка склонил голову, чтобы скрыть свой взгляд. Про себя же он поклялся, что с этой маленькой бесцветной сучонкой вскоре произойдет несчастный случай – как только у него появится возможность устроить его. Из тумана донёсся плеск: это морские драконы достигли мелководья и теперь вытаскивали скиф на берег. Небольшое судно задрожало, когда его нос откинулся, превратившись в своеобразную рампу. Креос и Крайт сели в экипаж с одной стороны, Миаран – с другой. Копыта звонко стучали по гальке, пока они не выехали на дорогу у холмов. Когда они выбрались из тумана, Тёмные всадники заняли свои места вокруг экипажа.

- Великолепно, - заявил Креос, откинувшись на спинку сиденья и улыбаясь. – Ну что, племянник? Я же говорил, что экипаж без проблем пересечёт пляж. Я специально его выбрал: он так усеян галькой, что сойдёт за мостовую.

Племянник промолчал, и Креос обратился к четвёртому пассажиру в экипаже, что неподвижнымтёмным пятном застыл на фоне красно-золотых сидений.

- А вы, Яхама, и есть тот клинок, что мы обнажим сегодня. Вы – основа основ моей стратегии, - Креос слегка наклонился к тёмной фигуре, сохраняя, однако, дистанцию: он был весьма наслышан об ассасинах, подготовленных ведьмами, и о тех, кто слишком им доверял.- Миаран всё это время пела вам дифирамбы, сударь. И я не сомневаюсь, что завтра, когда мы прибудем к замку д’Аржен, вы встретите нас у ворот, салютуя нам окровавленными клинками, не так ли?

- Я уяснил свою задачу, господин, - ровным голосом ответил ассасин, избегая взгляда Креоса. Его речь была странной – как будто он произносил выученные наизусть слова, не понимая, однако, их смысла.

- Оставьте его, лорд Креос. У него впереди трудная ночь, и ему нужно к ней подготовиться.

При звуках голоса Миаран Креос громко фыркнул, даже не стараясь скрыть своего неудовольствия. Он развалился на сидении и уставился в окно, глядя на деревья, тянувшиеся вдоль обочины и заслонявшие звёздное небо. Когда экипаж въехал на грубую лесную дорогу,Тёмные всадники устремились вперёд, петляя между деревьями и всматриваясь в ночную мглу. В воздухе витало что-то тревожное, вплетаясь в цокот копыт и шорох ветра.

- Лорд Креос, мы на месте, - кучер остановил экипаж и обратился к пассажирам через небольшое окошко. – Впереди начинаются патрулируемые территории.

С поспешностью, показавшейся Креосу неприличной, Миаран открыла дверь экипажа и выскочила наружу. Яхама отстал от неё на какое-то мгновение. Но,когда Крайт, нахмурившись, последовал за ними, Креос ухватил его за плечо.

- Не смотри так, племянник. Жди, пока придёт твоё время. Сейчас леди Миаран поцелует на прощание своего глоткореза, и мы отправимся обратно на «Торжество». А пока обрати свои мысли на то, ради чего мы здесь на самом деле, - взгляд Креоса остановился на двух тёмных фигурах снаружи. – Посмотрим, сможешь ли ты воплотить мои замыслы в жизнь.

"Мудрость всегда имеет цену. Мы обладаем величайшей мудростью и потому платим величайшую цену".