Стартовые позиции лордов

"Отбрасывая длинную тень". Разговор Морати-Кхейна и Малерион - дающий множество намёков на будущие релизы

Морати-Кхейн отвернулась от окна, ее тень со змеями вместо волос растянулась по алебастровой стене, двигаясь самовольно. Богиня не обращала на это внимания; обычное дело, когда ее форма Теневой Королевы была в состоянии спячки. Только когда змеиное гнездо превратилось в большую металлическую корону, а тень удлинилась и приняла очертания худого и невероятно высокого мужчины с маслянисто-черными глазами, ее силуэт пришел в движение.

– Ну ты и вымахала, – прозвучал глухой ответ, и в царственной тени на стене вспыхнула улыбка. – Мои поздравления.

– Вижу приятные перемены в твоем неуважении, – сказал Морати-Каин. Она отвернулась, дабы скрыть переполняющие её эмоции, наливая себе кубок пряной крови из теплого на ощупь огнестеклянного графина.

 – В Ульгу грядут перемены, мой потомок. Впрочем, как и в Акши.

– И все-таки, даже обретя долгожданную божественность, ты цепляешься за свои смертные привычки.

– В эти суматошные времена надо получать удовольствия там, где их можно найти.

– Уж в твоей-то спальне за последние годы наверняка без суматохи не обошлось.

Морати-Каин взмахнула длинным ногтем, и один из пальцев теневого силуэта упал, быстро испарившись. Усмешка превратилась в гневное рычание, черные глаза полыхнули языками белого огня.

– Время, когда ты мог говорить со мной таким тоном, прошло, – сказала Морати, отпивая из кубка. – Радуйся, что я забрала только твой палец.

– Тебе придется заплатить высокую цену за свою самонадеянность и весь этот произвол, – ответила фигура голосом, полным безразличия. Силуэт обернулся веером клинков, на концах которых пылал пурпурный огонь. – И как по-твоему отреагирует варвар на столь вопиющий переворот?

– Он разве что поскрипит зубами, да громыхнет пару раз, не желая поставить под угрозу один из немногих оставшихся союзов, - ответила Морати-Каин. – Бессмертие научило Зигмара Унберогена смотреть в будущее, и он уже одержал победу в войне с Нагашем, пусть даже чужими руками. – Она пожала плечами, обнаженная кожа побледнела в лунном свете. – Даже после того, как надиритское проклятие спало, он прекрасно понимает, что за каждый построенный им город, другой – падет. По крайней мере, Анвилгард склонился перед тем, кто позаботится о его сохранении.

– Вздор, – ответила тень. – Его сородичи полыхают, стискивая зубы от ярости, потому что, как и мы, они осознают в ней силу. – Вокруг заостренной головы говорившего заворочалась буря теней, миниатюрные башни рушились во вспышках света. – Они не могут закрыть на такое глаза без мудрого совета, а кто советует богу грозы? Даже сейчас в его драгоценном Гладиториуме безмозглые легионы оттачивают боевое мастерство против фантомов, выкованных по образу твоих дочерей.

– Кто может знать об этом больше тебя, король подглядывающих?

– Ты говоришь о наказании, – продолжал силуэт, качая своей экстравагантно увенчанной головой, когда его клинковое воплощение снова приняло облик короля. – Говоришь о справедливости и последствиях, когда твоя собственная жажда власти поставила под угрозу все, за что мы боролись! Темный принц бьется в своих цепях, и его сущность каким-то образом истекает кровью. 

– Силуэт ткнул в нее пальцем, и из раненой руки по стене побежала капля черной как смоль крови. – Прямое следствие твоих амбиций. Ты рискуешь самой страшной катастрофой исключительно для удовлетворения своего эгоистичного желания.

Морати-Каин подошла ближе, размазала теневую кровь на кончике собственного пальца и поднесла ее к губам.

– Если бы ты только прислушивалась к своим собственным урокам, – сказала тень. – Ты не можешь опоить союзников медом своего голоса. Когда с нехекхарцем будет покончено, взгляд Зигмара обратится к тебе.

– У меня есть план, как предотвратить это. Кроме того, я боюсь, что он будет слишком занят, когда дорогуша Алариэль начнет свою игру. Даже в Ульгу чувствуется, как владения содрогаются от беспокойства.

– Они будут покорены. Но Близнецы ободрились победой света над смертью. Слепой ощупывает мои границы прямо сейчас, пока мы говорим.

– Не собственноручно, надеюсь?

– Пока, – сказала тень. – Хишианцы – искатели по своей натуре, всегда исследующие, всегда несущие свет туда, куда не надо. Если Владыка Света найдет стабильный путь через Катартию до того, как мы полностью овладеем ею, пелена скоро развеется, и все наше представление о превосходстве окажется под угрозой.

– Теклис уже закладывает фундамент. Под своей маской альтруизма он знает, что это единственно верный путь. – Морати-Каин улыбнулась, но в этом жесте совсем не было веселья.

– Он прав. Ребенка не посылают убивать дракона. И не все, находящиеся в тени Бога-Мага, недовольны методом нашей работы.

Хишианское солнце за окном на мгновение рассеяло туман. Луч солнечного света устремился вниз, преломляясь через окно и образуя на стене меньшую фигуру. Он был стройным, в доспехах поверх мантии и в высоком как у Ванари шлеме. Король теней поднял над ним свою не покалеченную руку, и фигура заплясала, словно в такт музыке.

– Мечта крайне навязчива, – сказал Малерион. – При правильном свете она превращается из черной в серую, а затем в белую. А благодаря быстрому мышлению моих агентов в Шаише, у меня есть как раз то, что нужно, дабы снова начать переговоры.

Король теней поднял гигантскую маску, царственную и сияющую, в обрамлении раздвоенных рогов, отлитых по образу иметрикийского длиннорога. Светящаяся пыль каскадом хлынула из раскроенного мирокамня на его шее.

– Ах ты моя маленькая сорока, – проворковала Морати-Каин, глядя на короля теней с неподдельной любовью. – Даже после столетий ненависти я все еще могу найти к тебе угольки моей любви. Но, к сожалению, я должна прервать это разговор.

– Я слышал, – ухмыльнулся силуэт. – Люди восстают.

– Никогда не меняйся, мой дорогой, – сказала богиня, закатив глаза и отвернувшись. Тем не менее, она улыбнулась, внезапно задумавшись, когда ее настроение снова улучшилось.

Вскоре ей предстояло убивать…

"Широка страна моя родная"

ВОПРОС К ЗНАТОКАМ

"Мы? Ну, жалкие букашки"

Стоило мне настроиться на длинную, монотонную работу с историями о величайших героях, бездушный маховик ролевого конфликта подкинул мне данных о некоторых сложностях с имперской частью полигона. Пахнуло нездоровым духом морального единства и тоталитарного братства народов, помноженных на желание раскачать пехотинца до рыцаря. Посему в экстренном порядке постараемся покрыть тему имперских провинций, настроиться на пивно-сосисочную волну и поглядим на особенности географии. Опираться будем на банальные армибуки 7-8 и огромное количество Вхрпшных книг посвященных империи, в первую очередь конечно же WHRP 2 Sigmar's Heirs.

Итак, Империя. Древняя, могучая страна, скованная по воле Сигмара из двенадцати человеческих племён. В головах людей, которые не задумывались о сложностях организации государств в эпоху средневековья, империя предстаёт монотонной безупречной военной машиной, залихватски наступающей во всех направлениях. Реальность же несколько другая.

Хотя по документам империя считается единым государством, на деле это кучка объединённых весьма условными линиями самостоятельных провинций. Пусть открытые конфликты между армиями каждой отдельной провинции не так часты как разборки между племенами зеленокожих - не составит труда найти данные о множестве больших и малых внутриимперских разборок с участием всей военной мощи. А о добродушной соседской ненависти с драками и поножовщиной вообще можно и не говорить.

Всего провинций десять, на юге это Averland, Reikland, Stirland, Talabecland и Wissenland, а на севере Hochland, Ostermark, Ostland, Middenland и Nordland. Начнём с того что жители северных провинций в силу гораздо более частых нападений со стороны бистменов, хаотов и прочих считают южан изнеженными лентяями. Весьма частая позиция в мире фб, тот кто южнее, того и не люби.

О конфликтах провинций с провинциями поговорим подробнее на примере каждой отдельной, вспомним о войне Трёх Императоров, Драквальдце, Борисе Хрен Снимешь с Поста. Пока что давайте немножко поубиваем мифы скопившиеся вокруг империи.

-Империя экономически стабильна, спокойна и устойчива.
Несмотря на то что империя является сильнейшей частью человеческого мира, её состояние нельзя назвать идеальным. Бюджета хватает ровно на самое нужное, графы-выборщики любят послать даже Карла-Франца, знать не хочет работать, за всеми нужно следить. Империя крайне редко может позволить себе рискованные экономически эскапады, скованная нуждой оплачивать штатные войска и держать в узде население.

-Сигмар - верховный бог и ему молятся все.
Старший из Имперских богов- Ульрик. Доминирующий, за счёт давления из столицы и контроля со стороны исполнительной власти, Сигмар. Сигмар сам к слову сказать свои молитвы обращал к Ульрику. Однако по факту не всё так просто и почитателей множества других имперских богов забывать нельзя. Да, Сигмариты стоят у руля государственной веры, но Ульриканцы спокойно конкурируют с ними, в разных местах истории порой добираясь до открытой войны двух религий.

-Империя постоянно готова к отражению угрозы Хаоса.
Кислев готов, а вот империя - нет. Каждый раз в начале крупного вторжения Хаоса, после того как армия хаоситов разнесёт первую провинциальную армию, проходит очень много времени пока остальные соберут достаточно сил. Имперцы больше думают о сиюминутных задачах, вроде Казрака в лесах, да грызне между родами и верами. За исключением императора и 2-3х лучших правителей провинций. Люди не помнят о страшных угрозах лежащих за пределами их земель. Помните, дурни, если ты простой столичный кутила или алебардчик из личной охраны графа Усть-Пердуйского, откуда тебе знать про Хаос? Ты и слова то такого не факт что слышал, что конечно зависит от года в который это происходит.

-Имперцы считают хаоситов еретиками.
Еретики для имперцев отнюдь не хаоты. Это почитатели альтернативных сект сигмара, трактующие религию чуть чуть по другому. Сам концепт хаосита среднему имперцу совершенно не ясен.

-В империи спокойно жить и нет угрозы.
Угроза везде. В лесах бистмены, мутантские культы, в городах десятки разнообразных сект, о которых мы уже писали. Имперская исполнительная власти, вичи, попы и прочие не сидят на попе ровно, вздрюченные магнусом они носятся по стране и лихорадочно пытаются гасить очаги опасности. Племена зеленокожих, рейдерские банды, тёмные эльфы, это всё будни многих провинций, особенно северных.

-Армия чётко структурирована и не мешает сама себе.
Каждый провинциальный лорд обязан выполнять приказы императора беспрекословно. Но достаточно почитать те же записки Хэлбурга чтобы понять что в гробу они видели такое подчинение. Собрать вместе армии хотя бы больше чем двух провинций одновременно - великое дело. Командовать хотят все, платить кровавую цену, никто.

-Война с хаосом в головах населения и власти идёт в пользу империи.
К сожалению не все попытки контроля над населением успешны. Количество молящихся хаосу дворян, военных чинов и религиозных лиц зашкаливает. Атмосфера шпионской войны между самими сектами внутри имперских институтов обычное дело.

Подводя итог такому вступлению-, империя это как ни крути обреченное государство. Старающееся храбро выстоять в огне смены эпох, доблестью и мощью своих солдат остановить конец света. Однако лепить из этих пьяных, матерящихся красавцев, готовых расписать соседа за принадлежность к другой провинции кого-то, кто является идеализированным образом прекрасного гражданина прекрасной страны - совизм и гнусное толчебанство.

Начнём по алфавиту, с Аверлянда!

ТРОГГСТАДА ВЛАДЕНИЙ

 Мегашайка Глогга

В племенах и кланах Разрушения существует давняя традиция устных преданий, в связи с чем на свет появилось множество различных версий о происхождениях трогготов. Нет ничего удивительного в том, что многие их этих сказаний впервые возникли среди гротских племен, обретающихся рядом с ними. Скверные Воришки из Улгу считают, что трогготы когда-то были расой шаманов, которые пили слишком много галлюциногенных настоек, сваренных во Владении Теней. Крохотные Обзывалы – шобла Лунных кланов, которая регулярно сражается бок о бок с гаргантами Рондола – утверждают, что первый троггот появился из зловонной грязи, которую скучающий Горкаморка однажды соскрёб между своими колоссальными зелеными пальцами. Однако самая таинственная легенда принадлежит Лунным Оскалам из Хамона. Они верят, что трогготы не имеют отношения ко Владениям Смертных, а их первоначальным домом является сама Дурная Луна, которую те покинули давным-давно на шатких кораблях из скрапа и прочих отходов, ныне утерянных под горными хребтами. Хотя это звучит довольно странно, но такая связь могла бы объяснить, почему трогготы вынуждены идти путями, которые прокладывает им Дурная Луна, или, как предполагают некоторые, устремляться в том направлении, где еще не воцарилась лунная угроза.

Старуха из Болот

Большинство трогготов – примитивные твари, неумолимо скитающиеся в поисках пищи или чего-нибудь, что можно раздавить своими шишковатыми кулаками. Но есть и редкие представители этой расы, которые прячутся в изолированных и заброшенных уголках владений: за их крошечными глазками таится нечто куда более мрачное. Глубоко в топях Вердии, где мерцают колдовские огоньки и ползают злые твари, бесстрашные колонисты молятся о милости Старухе из Болот. Это отвратительное создание – троггот-матриарх – обладает непревзойдённой хитростью и злобой. Никто и никогда не видел, чтобы она покидала своё жилище в самом центре великих болот, хотя её выводок гибловодных распространился на все вердийские топи. Люминесцентное свечение их тел – побочный продукт специфических смесей, сваренных Старухой – и светящиеся стебли-удильщики увлекли за собой в зловонные тени отнюдь не одного неосторожного путника; стоит ли говорить, что более их никто не видел. Многие обитатели вердийских топей считают, что Старуха из Болот заключила соглашение с сильванетами, поддавшимися порче и проживающими в тех болотах, и теперь отдает им захваченных незваных гостей в обмен на волшебные безделушки. Другие же твердят, что она приносит своих пленников в жертву в ходе загадочных ритуалов при свете Дурной Луны, чтобы открыть врата в Друугринд – тёмный подземный мир трогготов, где обитают духи, такие же древние, как и сами владения.

Стойкие Жадоглоты

Стоический Простор – это горная гряда, которая лежит у побережья Иметрики, самой гористой из Десяти Благодатей Хиша. Алариты – люменеты, установившие прочную связь с мудрыми вершинами владений – основали здесь, как и везде, множество храмов, стремясь защитить своих горных алементоров даже во время медитации над природой духов земли в поисках просветления. По всей Иметрике таится много опасностей, от мародерствующих банд Хаоса до скитающихся гаргантов, но в Стоическом Просторе именно троггстадо Жадоглотов оказалось самой серьезной угрозой для альвов.

Отвечая симметричной природе Хиша, Иметрика в равной степени страна глубоких пропастей и пронзающих небо вершин. Именно в этих безднах и образовались первые троггноры Жадоглотов. Из-за своей упорядоченной и рациональной природы Хиш – совсем не то владение, которое большинство анархических сил Разрушения избрали бы местом своего обитания. И особенно его недолюбливают те, кто добровольно предпочел самые мрачные закоулки, что только можно отыскать, проживанию на поверхности. Однако трогготы, как мы знаем, могут приспособиться едва ли не к любой среде. У тех, кто живет в Стоическом Просторе, как правило, большие уши и длинные, размашистые языки: дело в том, что от болезненного света их глаза со временем стали меньше и бесполезнее, а все прочие чувства резко обострились. Более того, их грубая плоть способна выдержать даже удары алмазных молотоколов аларитских стражей камня.

Стаи Жадоглотов видели в каждом из владений – для перехода эти трогготы пользуются подземными вратами, расположение которых неизвестно даже альвам. Однако большинство из этого троггстада остается в Хише, прожевывая себе путь прямиком через горы Стоического Простора и тем самым только оправдывая собственное имя. Основную силу Жадоглотов составляют камнебрюхие трогготы, полуслепые и по совместительству одни из самых крепких представителей своей расы. Правда, в последнее время в рядах стада растёт количество глубинных трогготов, выползающих из гулких пропастей под Простором. За последние десятилетия их шкуры стали такими же твердыми, как и у их меньших сородичей. Алариты из усыпавших эту землю храмов время от времени собирают свои силы, чтобы спуститься в катакомбы и сократить число трогготов. Порой им даже удавалось одержать победу над Жадоглотами, но все они были кратковременны, словно глубокая тьма извергает на поверхность бесконечную вереницу чудовищ. Отнюдь не один поисковый патруль Стражи Камня исчез без следа, встретив ужасный конец в желудках трогготов.

Горп, троггбосс Жадоглотов, покидает своё бездонное логово только в тех редких случаях, когда Дурная Луна находится в апогее над Иметрикой. Каждый раз цель троггбосса одна и та же – прожевать себе путь внутрь Тьенаки, самой величественной вершины Стоического Простора. До сих пор люменеты успешно отбивали его вторжения, но стоит древнему троггбоссу достичь сердца горы и неизбежно поглотить его, и тогда, скорее всего, гора развалится на мелкие куски, а Иметрику ждет катастрофический упадок.

Эпохи бездумного разрушения

Никто не знает наверняка, сколько троггстад протоптали себе путь через Владения Смертных в отдельно взятые промежутки времени. Первым признаком их приближения обычно является отдалённый грохот и зловонный запах, который несется по ветру. Ну а к тому моменту, когда трогготы фокусируют свое рассеянное внимание на уничтожении всего, что встретится на пути, становится уже слишком поздно для тех, кто осмелился бросить вызов такой неудержимой силе.

ЭПОХА МИФА

Рождение зверя

По мере сотворения Владений Смертных в самых глубоких и сырых пещерах начинает скапливаться первозданная грязь. Из этих гнойных ям выползают трогготы, которые незамедлительно отправляются в своё бесцельное шествие, пожирая всё, что попадается им на глаза. Пришествие Зигмара и воцарение цивилизации загоняют трогготов глубже во тьму, но их численность продолжает множиться вдали от солнечного света.

ЭПОХА ХАОСА

Гнев Тёмных Богов

Само бытие испускает вопль, когда Боги Хаоса начинают свою игру за господство над Владениями Смертных. Потусторонние стены разлетаются на куски, и демонические легионы врываются внутрь. Тщеславные империи и древние цивилизации падают, словно пшеница перед адской косой, и после роковой Битвы Горящих Небес у Зигмара не остается иного выбора, кроме как запечатать Врата Азира и защитить как можно больше своих людей. Те, кто остался позади или ударился в поиски легкого пути к власти, обратились в Хаос ради выживания и славы. Трогготы упорно игнорируют происходящие события, предпочитая ворчать друг на друга и время от времени набивать рты бронированными воинами Хаоса, срыгивая символы порочной силы, которые затем тонут в грязи под их большими стопами.

Сила в неведении

Хамон корчится под ударами Тзинча. Воинство Двуличия – могущественная демоническая конвокация Бога Перемен – осадило крепость Карак-Тейн. Хотя отважные дуардины сопротивляются изо всех сил, ослепительные иллюзии и огненные заклятия демонов вынуждают их отступать дюйм за чёртовым дюймом. Однако, когда демоны предпринимают попытку проникнуть в самые глубокие гробницы карака, они обнаруживают там гораздо больше, чем рассчитывали. Трогготы Бруга вылезают на поверхность, щурясь на свету, и красочные пляски демонов вмиг очаровывают их. Воинство пускает в ход всевозможные миражи и уловки, пытаясь отвлечь троггстадо, но под давлением грубой тупости их чары разрушаются. Неистовство трогготов выносит их в самое сердце демонической армии, и Бруг самолично хватает Фантомного Лорда и душит высшего демона до тех пор, пока тот не растворяется в мистическом тумане. Несмотря на то, что трогготы в конечном счёте проигрывают числом, благодаря их нападению дуардины успевают эвакуироваться из горной твердыни в зарождающийся небесный порт Барак-Таргар. Со временем эти будущие харадронцы станут угрозой для воздушных анклавов Тзинча.

Ходячий упадок

Хотя многие сильванеты пекутся лишь о собственной безопасности во время Войны Жизни, аодан Даэрет-Хар принадлежит куда более благородному роду и предлагает убежище многим смертным, спасающимся от вторжения Нургла. Однако уйти от последователей Бога Чумы не так-то просто. Великая река Йаэтон – поток плещущейся кристальной воды, который мчится у подножия гор, пестрящих солнечными бликами, и поступает в один из первых анклавов аодана – оказывается осквернена свернувшейся чумной жижей, сварившейся из крови демонов. Когда Черверодья затевают серию отвлекающих атак, намереваясь растянуть силы сильванетов, когорта владык порчи заманивает стаю гибловодных трогготов в Йаэтон. Со слепой решимостью трогготы бредут вверх по реке, даже когда вода начинает сворачиваться вокруг них, а язвы Нургла – понемногу брать верх над их телами. Их плоть отслаивается от костей, а животы, покрытые нарывами, раздуваются сверх нормы, и все же их регенеративные способности не позволяют гибловодным погибнуть окончательно. К тому времени, как заражённые трогготы достигают крепости Даэрет-Хар, они становятся инкубаторами для болезней невероятной силы. Хотя изрядно поредевшие ряды сильванетов отчаянно сражаются, чтобы отбросить их назад, сами леса – а также многие, кто искал убежища у сильванетов – стремительно чернеют под натиском гнили и умирают в такой близости от опороченных существ.

ЭПОХА ЗИГМАРА

И прибыл Бог-Король

Удары молний и раскаты грома знаменуют возвращение Зигмара во Владения Смертных. На сияющих вспышках бури несутся его избранные воины – Грозорождённые Вечные – небесные чемпионы, которые вооружены священным оружием, а после смерти отправляются на перековку, дабы сражаться вечно. На тысяче фронтов буревоинства выступают против тирании Хаоса, и разгорается полномасштабный конфликт, известный как Войны за Врата Владений. Древние силы восстают из небытия, богозвери гибнут, а судьбы целых народов встречают грандиозные перемены в ходе катастрофических битв. Трогготы упорно игнорируют всё происходящее, предпочитая ковырять в носу, разбивать головой скалы и крушить любого, кто посягнет на их территорию, будь то преданный Зигмару или последователь Тёмных Богов.

Топающее возмездие

Несмотря на то, что многие владения всё ещё находятся в состоянии войны, отдельные анклавы пускают корни цивилизации. Новый Харразан, недавно основанный вольный город в Акши, объявляет пышное празднество, во время которого останки поверженных врагов выставляют в Зеркальном Чертоге Триумфа на обозрение всем горожанам. Среди этих сокровищ – тела выходцев из Мегашайки Глогга, которых не так давно разорвала на части харадронская флотилия, а также пузырек света, плененного загадочным образом, который по слухам был «украден у Проклятого Безумца». Когда же очередные незадачливые воришки случайно разбивают флакон, высвободившийся свет вскоре заполняет Зеркальный Чертог и фокусируется в его пределах. Внутри его концентрированной ауры чудовища начинают регенерировать: конечности, головы и даже органы отрастают, а в запавших глазах медленно разгорается убийственная ярость. С леденящим душу, грохочущим рёвом ожившие трогготы, застрявшие где-то между жизнью и смертью и в большинстве своём всё ещё ужасно изуродованные недавней кончиной, вырываются из Зеркального Чертога на улицы Нового Харразана. Гарнизон Вольной роты отчаянно сдерживает их натиск, но сразить трогготов становится еще сложнее. К тому времени, как наступает утро, большая часть города уже втоптана в землю, а след чудовищных шагов тянется от разрушенных стен к далекому Плоскогорью Пламенного Шрама.

Крик смерти

Замысел Нагаша по потоплению владений в смертоносной магии проваливается в последний момент, но в результате Некротрясения высвобождается ударная волна аметистовой энергии. Магические законы меняются у всех на глазах, а вместе с ними восстают орды мертвых ходоков и бури мстительных гейстов, стремящихся поглотить все живое. Города Зигмара и цитадели Хаоса оказываются под осадой армий нежити. Раса трогготов всё также упорно игнорирует происходящее, предпочитая без толку глазеть в измученные небеса, колотить друг друга по голове костями растасканных скелетов-титанов и не обращать внимание на бестелесную природу ночных охотников, которых они колошматят до смирения.

Возвышение чокнутого короля

В хамонских землях Айады мрачнозлобые орды одерживают, возможно, самую грандиозную победу на тот момент – они поднимаются из глубоких пещер и завоевывают Хламопад, огромную гору собранного металлолома и брошенного оружия, ранее принадлежавшего самым могущественным боевым кланам Железнозубов в этом регионе. Наступление возглавляет Скрагротт, самопровозглашённый «чокнутый король», который объединил под своими знамёнами поистине огромную орду ужасающих троглодитов. Трогготы играют ключевую роль в его армии. Усиленные влиянием Дурной Луны, стаи тупоголовых тварей продираются через стены из ржавого лома, отмахиваясь от колких ударов и открывая все новые проходы для орд Лунных кланов. Всякий оррук, пытающийся помешать им, превращается в лепешку. После битвы Скрагротт нанимает группу бронированных трогготов в качестве невозмутимых стражей для своего Грибного Убежища, а также посвящает пятерку самых больших и крутых троггбоссов, которых только смог отыскать, в Крепыши среди своих «Захватователей».

Резня на Разбитых Камнях

Крозар из Сынов Погибели поручает Хьярам, банде Рабов Тьмы, вернуть проклятое копьё Ужасающий Клык. Поговаривают, что это оружие лежит под затерянным гурийским поселением «Разбитые Камни». Хьярам выделяют когорту фомороидов-крушителей, чтобы перекопать поселение и найти трофей Крозара. Начав раскопки, губительные силы будят внушительную стаю камнебрюхих трогготов, которые все это время дремали под разрушенной каменной кладкой. Разгневанные этим грубым вмешательством, трогготы, не теряя ни минуты, расправляются со смертными. Однако фомороиды оказываются не такой лёгкой мишенью. Битва разгорается прямо посреди руин: звери орудуют сломанными колоннами, как кувалдами, и пробивают себе путь через остатки разрушенных соборов, снова и снова заставая друг друга врасплох. В конце концов, трогготы и фомороиды истребляют друг друга, Ужасающий Клык так и остаётся без хозяина, и ни одна из сторон не достигает желаемого.

Чудовищное шествие

Без какого-либо видимого побуждения троггстада со всех краёв стекаются ко вратам владений, которые открывают проход в Срединные земли Гура. Никто не может сказать, почему это происходит, и любой, кто пытается их остановить, терпит поражение. Вскоре хищные дебри отзываются эхом на поступь бесчисленных трогготов, и нет ни малейшего признака, что в ближайшее время эти звери уберутся восвояси.

Интриги Мортархов

По периметру зала стояли пять зеркал из тенестекла, каждое из которых обрамлял уроборос из костей. С их помощью общались придворные Нагаша. Зеркало Маннфреда по понятным причинам пустовало.

 Трое других бездействовали.

 Катакрос мало говорил на собраниях. По мнению Маннфреда, прискорбно прямодушному Мортарху Некрополя можно было игнорировать практически все, что не касалось его кампании, при условии, что она не истощит все его ресурсы. 

Олиндер... что ж, следующие ее ходы будут гораздо интереснее. Хотя она и была зачастую плаксивым ярмом на шее - Маннфред поймал себя на мысли, что однажды чуть не пожалел того несчастного ублюдка Валентиана - вампир подозревал, что амбиции, которые обрекли Леди под Вуалью при жизни, еще не полностью подавлены. В конце концов, разве Нагаш не требовал подобных вещей от своих генералов, хотя и наказывал их за них же? 

Между тем, Архан пока не выходил на связь, будучи сброшенным с края Хиша люминетом. Лич, конечно, вернется; это было его сутью, наверное. Тем не менее, Маннфред с большим удовольствием напомнит ему об этом позорном эпизоде. 

Поверхность пятого зеркала внезапно начала рябить, как купель с жидкой кровью, если бросить в нее камень. Алый свет осветил половину бледного лица Маннфреда, борясь с бледно-зеленым светом комнаты. Улыбаясь, вампир повернулся к зеркалу, подавив желание выхватить Гействор. На мгновение он задумался, откуда она узнала, что он здесь, прежде чем отбросить мысль о Гействоре. Конечно, она знала. В этом, продолжил он размышлять, была ее суть. 

- Королева Неферата, - Маннфред лениво поклонился лику, проявившемуся в зеркале. - Вы сердитесь? 

- Сегодня я содрала кожу с Наразара. 

- Ты сердишься, - усмехнулся Маннфред. Он поднял руки, притворно извиняясь, когда Мортарх Крови одарила его ледяной улыбкой, ее алые губы сморщились в чем-то не вяжущемся с весельем. - Я возлагал большие надежды на Наразара. 

- Тогда тебе не стоило оставлять на него свои фланги, - ответила Неферата так просто, словно они обсуждали новое веяние нюламийской моды. – Довольно смело было с твоей стороны покинуть поле боя после аннексии моих земель. 

- Мне казалось, тебе и дела нет до них. 

- Маннфред, Маннфред. Почему мы должны продолжать этот разговор? Неферата вздохнула, покачала головой, и черные как ночь волосы рассыпались по ее плечам. Она все еще улыбалась. - Как ты думаешь, что сделает Нагаш, когда поймет, что ты намеренно оставил Инвидию ради достижения своих целей? А он поймет. 

- Я знаю Нагаша, - сказал Маннфред, - я знаю его очень давно. 

- Дорогой, я флиртовала с вечным проклятием за столетия до того, как ты проявился лишь уколом жажды в глотке своего отца, - засмеялась Мортарх с неподдельным весельем. Не в силах оспорить это, Маннфред просто продолжил. 

- Я сражался вместе с ним в Гейгохендже. Я видел, как он шел по стенам - один. Я видел, как стены рассыпались в песок от одного его присутствия. Я видел, как пушечные ядра вызывали у него беспокойства не больше, чем комариные укусы. Я видел, как он одним движением пальца поднял кладбище - целое кладбище. Я видел, как он одним прикосновением обратил в пыль Грозового Лорда и ее небесного дракона. 

Это воспоминание застряло в голове Маннфреда. Дело было не только в том, как кричали воин и ее дракон; скорее в абсолютном равнодушии. Нагаш даже не взглянул на чемпиона, когда выносил приговор. Маннфред когда-то считал, что, как и он сам, Нагаш просто игнорировал такие понятия, как благородство и честь. Теперь он задавался вопросом, воспринимал ли их Великий некромант вообще что-нибудь, кроме самых абстрактных вещей. 

- Я все это видел, и все же я иду своим путем. Так что это говорит тебе о моей решимости? 

Королева Нюламии больше не улыбалась. Ее прихлебатели часто описывали глаза Нефераты как ястребиные. Но Маннфреду подумалось о пристальном взгляде стервятника, хотя и понимал, что это было просто ерундой. Тем не менее вампир подавил волну беспокойства, когда его сотоварищ Мортарх невесело усмехнулась. 

- Береги себя, фон Карштайн. Я нашла Наразара слегка милым, и скоро ты увидишь, что от него осталось. Представь, что я для тебя запланировала. С этим она ушла, ее образ растворился в гладком зеркальном мареве. Даже оставшись наедине с самим собой, голос Маннфреда был едва громче шепота. 

- Посмотрим.

__________________

— Все так, как мы и подозревали. Темный Мастер Б'елакор изучает, ищет наши слабые места.

Слова Нефераты были обращены к зеркалу из тенестекла, установленному на стене. Она вдруг поняла, что вышагивает по своим роскошным покоям. Своего рода бессознательная манерность, но с этим собеседником она могла такое позволить. Конечно, Мортарх Некрополя не подал виду. Неподвижное лицо Катакроса заполнило зеркало, глаза мягко светились, когда вампирша, нахмурившись, снова повернулась к нему.

— Олиндер не следовало ему потакать. Что бы ты ни задолжал ей, сейчас это все тлен. Ее нужно покарать.

— Другими словами, ты хочешь узреть, как ее звезда угаснет, а твоя засияет еще ярче, - ответил Катакрос. В его властном голосе не было ехидства или насмешек, и этот факт только еще больше разозлил вампиршу. — Каковы бы ни были планы Бе'лакора, затея Олиндер неслабо насолила Богу-Королю. Тут не на что жаловаться.

— Да, тебе-то уж точно. Тебе ведь так и не удалось взять реванш с той схватки с Унберогеном, не так ли? — бросила Неферата. Катакрос не поддался на провокацию.

— Маннфред…

— Я разберусь с Маннфредом. Меня забавляет идея пропустить его армии немного дальше, прежде чем начать контратаку, - пробормотала Неферата, снисходительно махнув рукой.  — Мы больше никогда не заговорим, Орфеон. Ты почти вынудил меня заскучать по невыносимой компании Архана.

— Я уверен, что вряд ли вы проигнорировали возможности, которые открываются в его отсутствие. Дайте эшелону Джакарты подкрепление, прежде чем форсировать Реку Раненого Сердца, — без запинки скомандовал Катакрос, обращаясь к какому-то невидимому за пределами зеркала адъютанту. — Мы укрепим Аркс. Наши враги разобьются о наши стены.

Прежде чем Неферата успела ответить, лицо Катакроса замерцало, тускнея, пока не осталась только гладкая поверхность зеркала. Вампирша устало тряхнула головой, поднося кубок к губам.

АРХАН.

Неферата чуть не подавилась, делая глоток из кубка, когда голос Нагаша — звук отворяющихся дверей мавзолея и вой ветра, пронизывающий мертвые деревья — заполнил комнату. Она оправилась достаточно быстро, повернувшись к сверкающим глазам, теперь уставившимся на неё из глубин зеркала, и сделала реверанс.

— Это Неферата, мой господин. Архан пал в Хише, — сказала она. Ум Нагаша всегда имел тенденцию блуждать, временами. Теперь, когда он был вынужден сконцентрировать свои силы, а его физическое воплощение снова было привязано к Шаишу, эта причуда стала еще более обостренной. Неферата знала, что во время последовавшего за этим долгого молчания лучше не вставать.

НЕФЕРАТА.

— Да, господин?

ТЕМНЫЕ СИЛЫ ПЛЕТУТ ЗАГОВОРЫ ПРОТИВ МЕНЯ.

МАННФРЕД ВЕРИТ, ЧТО Я СЛЕП. И СЛОМЛЕН.

ОЛИНДЕР ПЕРЕШЛА ВСЕ ГРАНИЦЫ.

ЛИШЬ ТЫ.

ОСТАЕШЬСЯ ВЕРНОЙ.

— Как и с самых первых дней, господин, — с отработанной искренностью согласилась Неферата, подавляя ухмылку. — Не беспокойтесь о Маннфреде. Эти его... выходки. Вы держите его при себе, только из-за них, не так ли? Как бы то ни было, мои армии скоро загонят его в угол.

Тишина снова растянулась на долгое мгновение, и вампирша почти поверила, что Нагаш ушел.

НЕФЕРАТА.

— Да, великий?

ТЕКЛИС.

Нагаш с такой злобой произнес имя того, кто сломил его, что даже Мортарх Крови невольно сделала пару шагов назад. Она сосредоточилась и взяла себя в руки, уже чувствуя, как разум бога ускользает.

— Всему свое время, владыка Нагаш. Время возмездия придет.

Ее взгляд упал на окна святилища, окрашенные в багряные витражи, и она взглянула на самый край ее владений, где в небесах бесновались нечестивые бури. Несмотря на это, Неферата не могла не улыбнуться. Игра была в самом разгаре.

— В конце концов, время – наше оружие. И однажды мы напомним об этом всем нашим врагам.

Герцогство Парравон

ПАРРАВОНСКИЕ ЗЕМЛИ

 Большая часть герцогства - горы или леса. Но есть одна особенность,парравонский лес это северо-восточная часть Лорена (прим flag: полно эльфов), который совсем не похож на Арден (прим flag: полно зверолюдов).

Большая часть границы между герцогством и королевством Фей лежит вдоль реки Гризмери (в оригинале: Grismerie). Однако, в том месте, где поток поворачивает на юг вглубь чащи, граница земель людей уходит в противоположную сторону к горам. Граница между владениями эльфов и людей отмечена сросшейся стеной древних деревьев и даже дварф, не покидавший всю жизнь карака, сообразит что это противоестественно.

Феи держаться в стороне от Парравона и ждут, что парравонцы не будут лезть к ним. Преднамеренное нарушение границы жестоко карается. Поэтому парравонцы неохотно заходят даже в свою часть Лорена. Существует поверье, что весь лес очень тесно связан с Леди Озера и поэтому священен. Древесина из отсюда часто используется в строительстве Часовен Грааля, но в небольшом количестве.

Под сенью леса есть несколько деревень, которые живут в основном за счёт скотоводства. Земледелие если и ведется, то в минимальных объёмах. Часто дома построены вокруг деревьев, так чтобы не вредить им. В кронах часто оборудованы платформы. Они служат убежищем в случае нападения орков.

Большая часть населения герцогтва живет в Парравонской долине, плодородной области в предгориях. Земли по краям долины нетронуты, но центральная часть, где течёт река Гризмери - пахотные поля. Деревне здесь похожи на типичные бретоннские. Серые горы в Парровне не такие неприступные, поэтому здесь люди живут и занимаются земледелием намного чаще. Северная часть герцогства более гористая и плодородная, а южная более равнинная, но хороший урожай там редкость. Поэтому деревни в горах в основном цепляются за склоны на севере. Плодородная земля высшая ценность и занимать её постройкой никто не будет. Дома строят на крутых каменистых склонах, где сложно вырастить что-то полезное.

ЖИТЕЛИ ПАРРАВОНА 

Лесные жители Парравона держатся несколько отстранено. Многие бретонцы считают, что они наполовину Феи (что абсурдно) и что они обладают каким-то необычный чувством опасности (что верно). Лесной народ ведёт себя так, как будто за царапину на дереве их ждёт смерть. Даже те, кто покидают Атель Лорен, пытаются ничего не трогать, включая груды мусора. Многие из тех, кто решает покинуть родные края, делают это потому, что им надоело чувствовать, что за ними постоянно наблюдают силы, склонные наказывать за любой чих.

«Мы терпим их в лесу. Мы внимательно следим за ними, и если они станут угрозой для нас или леса, мы выпотрошим их и развесим их внутренности на ветвях». — Лессиантир, лидер боевых танцоров.

В целом, парравонцы много путешествуют. На протяжении веков есть традиция, которая обязывает детей уходить из дома в подростковом возрасте, чтобы воспитываться у родственников в другой деревне. После этого они идут в новую деревню для продолжения обучения. Когда они вступают в брак, они должны поселиться в другом месте. Это разбрасывает семью по всему герцогству, но на одном из ежегодных праздников, как правило, летом она собирается. Парвонские дворяне имеют сходные обычаи и поэтому легко дают разрешение на поездки. С одной стороны, это означает, что парравонцы знают, что существует мир вне их деревни и смело путешествуют. Но с другой - они склонны думать, что уже все видели, и все, что правильно в Парравоне, таковым является в остальном мире.

В сумме традиция и готовность дворян давать разрешение на путешествия привели к крайне большому количеству авантюристов, пришедших из этого герцогства. Правда, многие из них возвращается домой сразу же после своего первого приключения, когда понимают, что мир оказался немного другим, чем представлялся.

Герцогство кажется спокойным. Однако герцог Кассион не спешит решать споры вассалов, что привело к росту напряженности среди них. К примеру, два лорда на севере герцогства, сэр Лютполь и сэр Фредергар, уже в течение многих лет борются за право собирать пошлины в определенном месте на Гризмери. Нет никаких признаков герцогского указа по этому конфликта, и вражда между лордами уже серьезно влияет на торговлю и, следовательно, на весь Парравон.

Отношения с соседями у Парравона, как правило, хорошие, но, возможно, этому скоро придёт конец. Сэр Хлодер с юга герцогства, с вожделением смотрит на горы южнее своей земли. Они принадлежат Империи, но, похоже, плохо ей контролируются, несмотря на гипотетическое там наличие ценных металлов. Когда Хлодерик сделает решительный шаг, это будет расценено как вторжение в Империю, и как только там это заметят, последствия будут серьезными.

ПРАВИТЕЛЬ ПАРРАВОНА

Герцог Кассион - самый молодой из герцогов Бретоннии, ему чуть больше двадцати лет. Тем не менее, он - Рыцарь Грааля и у него есть королевский пегас.

Сэр Кассион часто расстраивает своих советников. Он - доверчивый и восторженный молодой человек, без капли зла в сердце, из-за чего его почти невозможным не любить. Но он считает, его обязанности, как герцога, заключаются в облете земель и сражении с монстрами. Нет сомнений, что он хорош в этом, но есть вопросы налогообложения, правосудия и управления, которые также следует учитывать.

Тем не менее, доблесть герцога Кассиона не осталась без внимания парравонцев и по герцогству уже пошли слухи, что он воплощение легендарного соратника Жиля герцога Агилгара.

ПРИМЕЧАТЕЛЬНЫЕ МЕСТА

Парравон - впечатляющий город, высеченный прямо из скалы. Он расположился в Серых Горах, а Гризмери течёт через него. Все дома, в том числе и черни, здесь сложены из камня. При этом закон Бретоннии запрещает крестьянам использовать камень для строительства. Но герцоги Парравона не хотели, чтобы деревянные лачуги портили вид и утверждают, что их чернь живёт в пещерах.И правда, учитывая качество, крестьянских домов в Парравоне разница минимальна. Но богатые купцы могут позволить использовать возможности каменного строительства по полной.

Парравон единственный город в Бретоннии, где живут достаточно много дварфов. Большинство из них жили раньше в Империи, но есть здесь и те кто пришли из караков. Есть даже семейства, которые живут в Парравоне несколько поколений, хотя до сих пор и держится в стороне от людей.

Замок Парровона высится над всем городом и как остальная его часть высечен из горы. Он претерпел значительные изменения со времен своего основания две тысячи лет назад. Под самим замком находится обширная сеть туннелей и помещений, созданная чтобы расширить площадь оплота.

Рукотворные подземелья вообще обычное дело в Парравоне. Они используются как склады. 

Некоторые туннели уходят глубоко в гору и говорят что по ним можно добраться в любую точку города не проход под открытым небом и десяти шагов. Но часть туннелей заброшены и теперь там живут монстры.

Поляна детей - глубоко в парравонских лесах есть поляна с глубоким озером. По всей поляне разбросаны детские куклы и обычно там же вы всегда найдёте несколько бретоннских женщин, ждущих своих детей. Дело в том, что иногда Феи ошибаются и забирают детей не одаренных магическими способностями. Они проводят таких чад на эту поляну и оставляют ребенка рядом с женщиной, когда она спит. Получив чадо женщина оставляет куклу похищенного ребенка в качестве подношения.

Спать на поляне посреди леса без охраны не слишком разумная идея, путь сюда опасен, большинство женщин не получают обратно своих детей, и никто не может сказать точно, что ребенок вернувшийся из леса родной. Но бывает, что и этого достаточно некоторым матерям.

ПАРРАВОНСКИЕ ПОГОВОРКИ 

«Поединок с лавиной» — обречённая на провал затея.
«Если вы постоянно оглядываетесь назад, вы никогда не вернётесь домой» — некоторые вещи невозможно сделать очевидным образом. Или живи будущим, а не в прошлым.
«У него дырявые лодыжки» — он может пить без каких либо побочных эффектов. Люди же, которые испытывают “побочные эффекты”, и слишком буквально понимают поговорку, иногда решают продырявить себе щиколотки на самом деле