Эротика орки

"Некоторые отягощены извращенной похотью. Они возлежат в полях со зверьми. Те кому по душе козы, порождают рогатых зверолюдов; тот кто предпочитает собак и кошек - отвратительных скавенов; те кто продают душу Слаанешу и занимаются непотребством со змеями и жабами, дают начало оркам; и конечно же любители овец - от них происходят Аверландцы."
- Отец Скринштер, ульриканский монах.

Понтифик Зенестра, Глава Культа Колеса

Понтифик Зенестра – душа суровая и опасная. Внутри неё таится нечто сверхъестественное, и никто этого даже не отрицает – под тяжестью её взгляда хочется раствориться в грязи и исчезнуть на веки вечные. Согласно присвоенной ей религиозной ортодоксии, Культу Колеса, причина такой наружности – благословение Гхал-Мараза.

Легенда гласит, что в пылкой и ревностной юности Зенестре было дозволено прикоснуться к Гхал-Маразу в знак признания её побед на Плоскогорье Пламенного Шрама. Однако есть и другой слушок: якобы она черпает силу из куда более тёмного источника и, в сущности, даже не является смертным созданием. 

Однажды стрела ассасина прошла сквозь неё, а в другой раз ловкий удар военачальника скавенов, собиравшегося отрубить ей голову, причинил вреда не больше, чем летний ветерок. В запахе благовоний, который тянется от её паланкина, есть что-то чудное и тревожное, одновременно манящее своей сладостью и вызывающее тошноту. А согласно заверениям старейших горожан Хаммерхола, Зенестра уже была прабабкой, когда Буря Зигмара только разразилась, хотя правдивость этих слов вызывает сомнения – даже у силы аква-гираниса есть свои пределы. Что касается скелета, сидящего в паланкине за спиной у Зенестры, то он несёт на себе те же шрамы, что и понтифик. Правда, о личности трупа даже её ближайшие сторонники ничего не ведают – или же предпочитают молчать.

Несмотря на слухи о чудном феномене, те, кто видел Зенестру в бою, знают, что она находится под защитой Бога-Короля. На войну она едет не в доспехах, а в церковном одеянии, имея при себе лишь песочные часы, отмеряющие каждый оборот Великого Колеса. Вдали от пламени и ярости сражений её голос редко свирепеет, ибо её акшийский гнев распространяется лишь на еретиков, перечащих культу. Стоит узреть её влияние на поле боя, и в силе понтифика уже никто не усомнится.

В присутствии Зенестры солдаты сражаются с удвоенным рвением. Усталость покидает их тела, и на место ей приходят первые языки идейного пламени, огня убеждённости. С губ понтифика срываются искры, пока она зачитывает зигмаритские заветы, и вокруг её величественного паланкина собирается сильнейший грозовой вал.

Прислужники Зенестры, хотя и отличаются крепким телосложением и божественной силой, позволяющей миля за милей тащить паланкин понтифика, никогда не служат ей подолгу. После каждой экспедиции всё новые и новые праведники перенимают эту ношу, ведь достаточно одного месяца тяжкой работы, и очередная пара дряхлеет до бессилия. Но недостатка в верующих широкоплечих мужчинах и женщинах не бывает никогда. Связь между ними и Зенестрой настолько крепка, что они без слов предугадывают её приказы и беспрекословно их исполняют.

Проект: Пауко-Танк. часть 2.

Фанатики Ущербнай Луны

Ленивый и плаксивый ночной гобба-фанатик Зассаки Тупино нашёл в пещере странного чёрного сквига. Кагда он попытался его сожрать, сквиг внезапно начал втирать, что он не простой сквиг, в нём живёт великое зелёное и что гобба теперь избран для защиты Блестяшкового Многалетия, а ещё что Зассаки должен найти ещё других гобб. 

Но Зассаки был тупой, поэтому он просто постукал и облутал сквига. Пожрав, среди останков сквига он нашёл странную блестяшку, которую сразу же напялил на себя.Теперь он один из Фанатикав Ущербнай Луны, которые во славу Ущербнай Луны, борются с властителями мудрил и опасным ландшафтами. Им в этом памагает чёрный орк Тумаск, каторый всегда готов крикнуть ВЫПУСТИТЬ ФАНАТИКОВ! и тем самым бросить гоблу в самую гущу событий.

-Лунный Зуб, дай мне силу!

-Я кручу шар ва имя Сгиблай Луны!

-Ради стукалова и грибов, я гоббо из клана Ущербнай Луны. И ща я постукаю этих огров сваим шаром!

-Гобба прарастает в пещере, а умирает где упал.