Library (Wh FB) :: Dogs of War

Прометей — это громадное крабоподобное существо, диаметром в девять метров. Его стебельчатые глаза двигаются из стороны в сторону, выискивая потенциальную добычу, которую он схватит своими мощными клешнями и затолкает в свою зияющую пасть. Заросший водорослями панцирь прочен как сталь и способен выдержать множество ударов. Хоть когда-то и существовал культ поклонения Прометею, порождением Хаоса он не является; просто он склонен к разрушению всего, что встретит на пути.

Некоторые ученые полагают, что Прометей живет на дне моря, и поднимается на поверхность лишь для того, чтобы прокормиться и уничтожать корабли. Однако при помощи магии его можно призвать на берег, где он будет сеять разрушение. Неизвестно, является ли Прометей единственным в своем роде или существует несколько представителей его вида, о которых можно услышать из историй моряков.

Гниющий Левиафан

Для заинтересовавшихся зомби-пиратами - жмяк.

Интриги Мортархов

По периметру зала стояли пять зеркал из тенестекла, каждое из которых обрамлял уроборос из костей. С их помощью общались придворные Нагаша. Зеркало Маннфреда по понятным причинам пустовало.

 Трое других бездействовали.

 Катакрос мало говорил на собраниях. По мнению Маннфреда, прискорбно прямодушному Мортарху Некрополя можно было игнорировать практически все, что не касалось его кампании, при условии, что она не истощит все его ресурсы. 

Олиндер... что ж, следующие ее ходы будут гораздо интереснее. Хотя она и была зачастую плаксивым ярмом на шее - Маннфред поймал себя на мысли, что однажды чуть не пожалел того несчастного ублюдка Валентиана - вампир подозревал, что амбиции, которые обрекли Леди под Вуалью при жизни, еще не полностью подавлены. В конце концов, разве Нагаш не требовал подобных вещей от своих генералов, хотя и наказывал их за них же? 

Между тем, Архан пока не выходил на связь, будучи сброшенным с края Хиша люминетом. Лич, конечно, вернется; это было его сутью, наверное. Тем не менее, Маннфред с большим удовольствием напомнит ему об этом позорном эпизоде. 

Поверхность пятого зеркала внезапно начала рябить, как купель с жидкой кровью, если бросить в нее камень. Алый свет осветил половину бледного лица Маннфреда, борясь с бледно-зеленым светом комнаты. Улыбаясь, вампир повернулся к зеркалу, подавив желание выхватить Гействор. На мгновение он задумался, откуда она узнала, что он здесь, прежде чем отбросить мысль о Гействоре. Конечно, она знала. В этом, продолжил он размышлять, была ее суть. 

- Королева Неферата, - Маннфред лениво поклонился лику, проявившемуся в зеркале. - Вы сердитесь? 

- Сегодня я содрала кожу с Наразара. 

- Ты сердишься, - усмехнулся Маннфред. Он поднял руки, притворно извиняясь, когда Мортарх Крови одарила его ледяной улыбкой, ее алые губы сморщились в чем-то не вяжущемся с весельем. - Я возлагал большие надежды на Наразара. 

- Тогда тебе не стоило оставлять на него свои фланги, - ответила Неферата так просто, словно они обсуждали новое веяние нюламийской моды. – Довольно смело было с твоей стороны покинуть поле боя после аннексии моих земель. 

- Мне казалось, тебе и дела нет до них. 

- Маннфред, Маннфред. Почему мы должны продолжать этот разговор? Неферата вздохнула, покачала головой, и черные как ночь волосы рассыпались по ее плечам. Она все еще улыбалась. - Как ты думаешь, что сделает Нагаш, когда поймет, что ты намеренно оставил Инвидию ради достижения своих целей? А он поймет. 

- Я знаю Нагаша, - сказал Маннфред, - я знаю его очень давно. 

- Дорогой, я флиртовала с вечным проклятием за столетия до того, как ты проявился лишь уколом жажды в глотке своего отца, - засмеялась Мортарх с неподдельным весельем. Не в силах оспорить это, Маннфред просто продолжил. 

- Я сражался вместе с ним в Гейгохендже. Я видел, как он шел по стенам - один. Я видел, как стены рассыпались в песок от одного его присутствия. Я видел, как пушечные ядра вызывали у него беспокойства не больше, чем комариные укусы. Я видел, как он одним движением пальца поднял кладбище - целое кладбище. Я видел, как он одним прикосновением обратил в пыль Грозового Лорда и ее небесного дракона. 

Это воспоминание застряло в голове Маннфреда. Дело было не только в том, как кричали воин и ее дракон; скорее в абсолютном равнодушии. Нагаш даже не взглянул на чемпиона, когда выносил приговор. Маннфред когда-то считал, что, как и он сам, Нагаш просто игнорировал такие понятия, как благородство и честь. Теперь он задавался вопросом, воспринимал ли их Великий некромант вообще что-нибудь, кроме самых абстрактных вещей. 

- Я все это видел, и все же я иду своим путем. Так что это говорит тебе о моей решимости? 

Королева Нюламии больше не улыбалась. Ее прихлебатели часто описывали глаза Нефераты как ястребиные. Но Маннфреду подумалось о пристальном взгляде стервятника, хотя и понимал, что это было просто ерундой. Тем не менее вампир подавил волну беспокойства, когда его сотоварищ Мортарх невесело усмехнулась. 

- Береги себя, фон Карштайн. Я нашла Наразара слегка милым, и скоро ты увидишь, что от него осталось. Представь, что я для тебя запланировала. С этим она ушла, ее образ растворился в гладком зеркальном мареве. Даже оставшись наедине с самим собой, голос Маннфреда был едва громче шепота. 

- Посмотрим.

__________________

— Все так, как мы и подозревали. Темный Мастер Б'елакор изучает, ищет наши слабые места.

Слова Нефераты были обращены к зеркалу из тенестекла, установленному на стене. Она вдруг поняла, что вышагивает по своим роскошным покоям. Своего рода бессознательная манерность, но с этим собеседником она могла такое позволить. Конечно, Мортарх Некрополя не подал виду. Неподвижное лицо Катакроса заполнило зеркало, глаза мягко светились, когда вампирша, нахмурившись, снова повернулась к нему.

— Олиндер не следовало ему потакать. Что бы ты ни задолжал ей, сейчас это все тлен. Ее нужно покарать.

— Другими словами, ты хочешь узреть, как ее звезда угаснет, а твоя засияет еще ярче, - ответил Катакрос. В его властном голосе не было ехидства или насмешек, и этот факт только еще больше разозлил вампиршу. — Каковы бы ни были планы Бе'лакора, затея Олиндер неслабо насолила Богу-Королю. Тут не на что жаловаться.

— Да, тебе-то уж точно. Тебе ведь так и не удалось взять реванш с той схватки с Унберогеном, не так ли? — бросила Неферата. Катакрос не поддался на провокацию.

— Маннфред…

— Я разберусь с Маннфредом. Меня забавляет идея пропустить его армии немного дальше, прежде чем начать контратаку, - пробормотала Неферата, снисходительно махнув рукой.  — Мы больше никогда не заговорим, Орфеон. Ты почти вынудил меня заскучать по невыносимой компании Архана.

— Я уверен, что вряд ли вы проигнорировали возможности, которые открываются в его отсутствие. Дайте эшелону Джакарты подкрепление, прежде чем форсировать Реку Раненого Сердца, — без запинки скомандовал Катакрос, обращаясь к какому-то невидимому за пределами зеркала адъютанту. — Мы укрепим Аркс. Наши враги разобьются о наши стены.

Прежде чем Неферата успела ответить, лицо Катакроса замерцало, тускнея, пока не осталась только гладкая поверхность зеркала. Вампирша устало тряхнула головой, поднося кубок к губам.

АРХАН.

Неферата чуть не подавилась, делая глоток из кубка, когда голос Нагаша — звук отворяющихся дверей мавзолея и вой ветра, пронизывающий мертвые деревья — заполнил комнату. Она оправилась достаточно быстро, повернувшись к сверкающим глазам, теперь уставившимся на неё из глубин зеркала, и сделала реверанс.

— Это Неферата, мой господин. Архан пал в Хише, — сказала она. Ум Нагаша всегда имел тенденцию блуждать, временами. Теперь, когда он был вынужден сконцентрировать свои силы, а его физическое воплощение снова было привязано к Шаишу, эта причуда стала еще более обостренной. Неферата знала, что во время последовавшего за этим долгого молчания лучше не вставать.

НЕФЕРАТА.

— Да, господин?

ТЕМНЫЕ СИЛЫ ПЛЕТУТ ЗАГОВОРЫ ПРОТИВ МЕНЯ.

МАННФРЕД ВЕРИТ, ЧТО Я СЛЕП. И СЛОМЛЕН.

ОЛИНДЕР ПЕРЕШЛА ВСЕ ГРАНИЦЫ.

ЛИШЬ ТЫ.

ОСТАЕШЬСЯ ВЕРНОЙ.

— Как и с самых первых дней, господин, — с отработанной искренностью согласилась Неферата, подавляя ухмылку. — Не беспокойтесь о Маннфреде. Эти его... выходки. Вы держите его при себе, только из-за них, не так ли? Как бы то ни было, мои армии скоро загонят его в угол.

Тишина снова растянулась на долгое мгновение, и вампирша почти поверила, что Нагаш ушел.

НЕФЕРАТА.

— Да, великий?

ТЕКЛИС.

Нагаш с такой злобой произнес имя того, кто сломил его, что даже Мортарх Крови невольно сделала пару шагов назад. Она сосредоточилась и взяла себя в руки, уже чувствуя, как разум бога ускользает.

— Всему свое время, владыка Нагаш. Время возмездия придет.

Ее взгляд упал на окна святилища, окрашенные в багряные витражи, и она взглянула на самый край ее владений, где в небесах бесновались нечестивые бури. Несмотря на это, Неферата не могла не улыбнуться. Игра была в самом разгаре.

— В конце концов, время – наше оружие. И однажды мы напомним об этом всем нашим врагам.

Виктор Зальцпир всегда был сложным человеком. И с начала вторжения скавенов в Убершрейк его характер ничуть не смягчился, а то, что он перестал быть таким едким и резким к Сиенне не значит, что он перестал подозревать всех и вся.

Для Виктора жизнь всегда была бесконечной битвой против ереси и сил разрушения. Осажденный Рейкланд - это ни что иное, как более широкая сцена, где он мог бы показать себя. Хотя доверять таким изгоям, как его вынужденные спутники в эти темные времена, не в природе Виктора, но он принимает тот факт, что даже заблудшие души с запятнанными руками могут совершать праведные дела.

Капитан Охотников на Ведьм

Продвижение по рангу в Ордене может происходить не только за заслуги, но и в случае освободившегося места, а свободных мест в эти темные времена предостаточно. Путь охотника на ведьм ведет только во тьму, а во тьме сейчас всё больше острых зубов, чем славы.

Таким образом, благодаря событиям в Убершрейке, давно отброшенные мечты Виктора о восхождении по карьерной леснице, наконец-то сбылись, и чернила на приказе о повышении от Великого Теогониста еще не высохли. Дальнейшие повышения еще под вопросом. Без сомнения, у Виктора осталось много врагов внутри самого Ордена, да и кто знает, может весь мир падет за долго до того, как он получит своё вожделенное звание генерала.

В роли Капитана Охотников на Ведьм, Зальцпир остается тем, кем он был во время кампании в Убершрийке и даже чем-то большим. Бессчётное количество почти смертельных ситуаций отточили реакцию Виктора, позволяя ему молниеносно передвигаться на выгодные позиции, на которых он демонстрирует свой внушительный оружейный арсенал.

Охотник за Головами

Империя изобилует охотниками за головами - мужчинами и женщинами, которые несут своеобразную справедливость тем, кто ее заслужил или, хотя бы тем, за чью голову назначили достойную плату. Эта профессия включает в себя негодяев и отчаявшихся, дезертиров и искателей приключений. Но иногда она подходит и для людей, настолько увлеченных своей идеей, что им нет места в рамках общества и власти.

Виктор был оскорблен попытками скрыть ужасы в Убершрейке, сохранить эту хрупкую ложь, что скавены ни что иное, как миф. Он, наконец, поддался своей одержимости скавенами и сказал начальству больше чем следовало бы. Виктор никогда не рассказывал, что произошло после этого. Хоть, видимо, у него еще и остались связи в Ордене, но пропасть между ним и его начальством шире, чем когда-либо. Теперь его бесконечный поход против скавенов обеспечивают деньги заработанные трудом охотника за головами – весьма прагматичным ход для человека, который ранее полагался исключительно на веру.

В роли Охотника за Головами, Виктор носит тяжелую броню и предпочитает оружие дальнего боя. Лучше держать врагов на безопасном расстоянии с их зараженной, разлагающейся плотью и всеми сопутствующими ароматами. В отличие от охотников на ведьм нынешний Виктор больше полагается на грубую силу и меньше на ловкость и изящество. Изящество требует времени, а для охотника за головами время - это деньги.

Фанатик

Справедливо говорят, что некоторые смертные просто хотят сжечь весь этот мир до тла. Многие обращаются к такому нигилизму, чтобы заслужить благосклонность своих богов. Другие из-за необратимого отчаяния. Но для многих в разоренной войной Империи смерть стала тем единственным, что несет в себе новую надежду. Надежду на то, что из испорченного пепла восстанет справедливое, священное королевство.

Может, в другой жизни, усталый Виктор Зальцпир смотря на павший Убершрейк нашел бы в себе смелость пойти против начальства. В этой же жизни он найдет покой только в пламени, в мире, которому один путь – сгореть в горниле войны. Таким образом, исчез спокойный, суровый Охотник на ведьм, а на его месте появился Фанатик. Виктор больше не верит в организации и критику Империи. Он верит только в Зигмара!

В роли Фанатика, Виктор - яростный боец ближнего боя. С помощью тяжелого кистеня и священной ярости, он не только сражает своих врагов, но и показывает свою веру. Эта вера позволяет переносить самые ужасные ранения, а её у Фанатика хоть отбавляй.