Книга обид смешарики

Теклис против Нагаша. Схватка Богов

- ТЫ, НАКОНЕЦ, ЯВИЛСЯ. – Бог Нежити говорил, не поворачиваясь к Теклису. 

- Ты все еще можешь остановиться, даже сейчас, - сказал Теклис. – Иначе ничем хорошим для тебя это не кончится.

- ВСЕ, КРОМЕ САМОГО НАГАША, ДОЛЖЕН ПОСТИЧЬ КОНЕЦ. – Костяная фигура обернулась, ее глаза горели изумрудно-зеленым светом на фоне багрянистой завесы смертоносной магии. – ДАЖЕ ТЕБЯ, БОЖОК.

- Есть истина в твоих словах, и я чувствую это. Но у меня всегда будет наследие, да и ты вовсе не тот, кто станет вестником моей гибели. Разве не на альвийскую магию ты покусился, украв для себя ее силу, будучи не многим более жреца-братоубийцы?

- ТЫ СМЕЕШЬ ГОВОРИТЬ О БРАТОУБИЙСТВЕ, - прогремел Нагаш, - ХОТЯ В ПРЕЖНЕЙ ЖИЗНИ ТВОИ ИНТРИГИ ПРЕДРЕКЛИ СУДЬБУ СОБСТВЕННОГО БРАТА, А В ЭТОЙ – ОСЛЕПИЛИ ЕГО НАВСЕГДА. МОЖЕТ, И НА ТО, ЧТО ОН НЕ БОРЕТСЯ СЕЙЧАС БОК О БОК С ТОБОЙ, ТОЖЕ ЕСТЬ СВОЯ ПРИЧИНА.

- Мой брат, - сказал Теклис, - занят врагом, который куда страшнее тебя.

- НЕТ ТАКОГО СУЩЕСТВА. – Нагаш оторвал костяные когти от горной вершины и произнес магическое слово: вокруг каждого его запястья разгорелось по три пурпурных солнца. В следующий же миг он метнул их в Теклиса. Вспыхнув, жуткие сферы метеоритным дождем посыпались на свою жертву. И ударили в полную силу.

Внезапно, Бог-Маг оказался по другую сторону горного пика. Его окутал нимб лунного света, а прямо позади свои крылья расправил сам Селеннар.

- А вот тут, - проговорил Теклис, - ты совершенно неправ.

Селеннар первым нанес удар. В руках Нагаша самое естество Хиша скорчилось от боли и страдания, и истинная луна владения более не намеревалась это терпеть. Из-за бесстрастной маски сфинкса полились сладкозвучные музыкальные аккорды. Мелодия заструилась вокруг вершины, дабы заглушить весь остальной шум. То была музыка сфер, самый проникновенный звук космоса, и даже величайшие слова силы не имели власти над ним. А без голоса человеческий колдун едва ли мог сотворить большую часть всех своих заклинаний, будь он третьесортным чародеем или верховным волшебником.

«Наблюдай за тем, как происходит обмен, - думал Теклис. Эту мысль он пытался донести до тысяч учеников на протяжении целых эр. – Наблюдай за ним, отражай выпады противника, меняй стратегию, а затем наноси смертельный удар».

В безмолвии когти Нагаша сомкнулись, как если бы он схватил руками бесценную реликвию, и в тот же миг вокруг Селеннара возникла клетка из светящихся скелетных конечностей. Дух луны оказался в ловушке из тысячи костлявых рук. Конечности царапали и скребли в попытке еще крепче и сильнее ухватиться друг за друга. Тюрьма грозила уничтожить физическое воплощение Селеннара. 

В ответ лунасфинкс вспыхнул лучами многоцветного и яркого света, его тело испустило мерцающие волны силы. Но хотя многие костяные руки сгорели дотла в лучах этого очищающего света, на их место всякий раз становились новые конечности, которые с еще большим неистовством старались закрыть собой все щели в решетке. Клетка продолжила съеживаться, и крылья лунного духа прижались к самым бокам. Руки начали вгрызаться в плоть и перья узника. Прекрасная музыка, источником которой и был дух луны, развеялась на тысячу мучительных всхлипов.

Пустые глазницы Нагаша вспыхнули аметистовым светом. Он взмахнул посохом Алаканашем, и в сторону запертого в клетке Селеннара устремился грохочущий луч пурпурного пламени. Силой собственной мысли Теклис ниспослал волну изгоняющей магии, чтобы отразить этот удар, но без оглушительного взрыва перенаправленной энергии все равно не обошлось. Как и планировал Нагаш. Теклис окружил себя силовым щитом, чтобы укрыться от взрыва. Селеннара же, окутанного сжимающимся шаром, отбросило назад, словно под ударом тарана. Раздался пронзительный крик, давление в воздухе резко подскочило, и барабанные перепонки Теклиса лопнули, а его спутник исчез.

Пока далекий Шаишский Надир придавал ему сил, Нагаш был непобедим. Уста костяного тирана высвободили поток грубых звуков, едва ли похожих на слова. Воздух содрогнулся вокруг его бесплотной пасти. Всего на миг Теклис почувствовал, как невидимая рука сомкнулась вокруг его шеи.

Мысленным взором он увидел, как его тело корчится от боли, пока рой жуков-падальщиков пожирает его изнутри. 

В горло хлынул поток черного песка, столь обильный, что его стройная фигура раздулась и, наконец, лопнула, словно переполненный мешок. 

Кольца магии смерти обернулись вокруг него, увлекая за собой во всепоглощающую тьму. 

Он утонул в море костей, безмясые пальцы утянули его вниз. 

И в то же время он стал жертвой древнего солнца, окруженного лиловым венцом. 

Под тяжестью тысячелетий он обратился прахом и пылью. 

Снова и снова лавина кошмаров застилала его разум. В глубине души он знал, что поддаться страху, порожденному одним из этих образов, значит высвободить их и сделать реальными.

Зубы заскрипели, пот выступил у него на коже. Духовное успокоение, которое Теклис в последний раз чувствовал целые эпохи тому назад, снизошло на него. Он позволил темным волнам омыть себя, словно мраморный обелиск, рассекающий воду. Внезапно его тело исторгло ослепительное сияние, и этот лучезарный поток пронзил пелену негативной энергии, которая окутала его врага. Духи-служители, порабощенные Нагашем в незапамятные времена, с воплями рассеялись в тот же миг, когда лучи света коснулись их. Но они не вернулись во Владение Смерти, а были изгнаны навсегда. Все книги, кружившие около Великого Некроманта – те самые нечестивые фолианты, благодаря которым обожествление Нагаша претворилось в жизнь – разом вспыхнули белым пламенем.

Бог Смерти издал душераздирающий крик – звук столь мерзкий, что гора под ним раскололась надвое. Лавины каскадом обрушились на развернувшуюся внизу битву. С устрашающей легкостью истощенные склоны великой горы поддались темной силе. Теклис был вынужден зажать уши руками. Липкая кровь сочилась у него между пальцами. Ужасный шум грозил разорвать все его мысли в клочья, словно латная рукавица, смахнувшая паутину. 

Отринув страх, Теклис сотворил сферу света вокруг себя и вторую такую же вокруг Нагаша. Он запечатал темную магию, бесновавшуюся около горного пика, и заглушил вопли Великого Некроманта, от которых кровь стыла в жилах. Теклис зажмурился, пропустил через себя силу зенита, на изучение которой у него ушли многие годы, и переместился. Вмиг умирающие горы Аваленории исчезли; единственным, что теперь окружало Теклиса и его врага, были звезды – да и то далекие. Здесь, среди абсолютного покоя пустоты душа могла отворить врата, указать путь, пролить свет на дорогу. И глаза древнего бога-идола, украсившего навершие посоха Теклиса, казалось, приоткрыли ему его собственный путь. Наблюдай, размышляй, учись…

Раздался звук, похожий на раскат грома. Волшебным образом Нагаш выбрался из сферы, в недрах которой его удерживало сотворенное Теклисом силовое поле. Его смертельная вонь захлестнула все вокруг, словно дым, окутавший крематорий. 

Нагаш – чудовищное создание, рядом с которым Теклис казался ребенком – рассмеялся и взмахнул Зефет-небтаром, древним клинком, вослед которому сама ткань реальности сочилась темными слезами. Теклис парировал удар собственным мечом, выкованным лучшими сьярийскими кузнецами, но в сравнении его сила была ничтожна, и потому клинок тирана не остановился. Лишь когда он поднял свой лунный посох, перехватив черный меч Нагаша в нескольких сантиметрах от собственного лба, сила удара иссякла. Он чувствовал, как его кожа морщится и шелушится в такой близости от смертоносного артефакта.

- Нет, - сказал Теклис.

Потоки чистой хишианской магии хлынули из его глаз. Они пронзили бы и самую толстую крепостную стену, растопили бы даже выкованный в преисподней доспех Всеизбранного. Но на сей раз эти лучи оставили один единственный ожог на ключице Нагаша. Великий Некромант крутанул своим жезлом, выбив клинок из руки Теклиса.

Издевательский смех разнесся вокруг силовой сферы, когда его посох врезался в ребра Архимага. Энергии Шаишского Надира просочились в самое его естество и принялись разрушать его изнутри. Теклис почувствовал болезненные уколы. Он закашлялся кровью. Алая жидкость брызнула на рукав. Во вспышке заклинание перемещения рассеялось, и эти двое вновь вернулись на вершину горы Аваленор. Шум битвы поднялся вокруг, встречая двух божеств.

Далеко внизу Теклис увидел проблеск света, и в самом сердце его вновь зажглась надежда.

На противоположной стороне долины взгромоздились шестиколесные махины, порождения человеческой мысли. Каждая являла собой целый набор фокусных линз, правда все они были не из стекла, как те, что можно увидеть в телескопах, а из эфирокварца. Позади этих конструкций мерцал портал, и сквозь него были видны шпили Удачи Поселенца. А за самими вершинами – или скорее между ними – сияла Селеннар. Луна горела ярче прежнего, и теперь напоминала сам Хиш, если смотреть на него из других владений. 

Над долиной раздался отрывистый крик магистра магии Аркобальда Лазерна, и линзы машин, которые люди называли Великими Люминарками Ксинтила, аккуратно поймали свет истинной луны. Шесть жгучих копий лунной энергии прорезали воздух. Разгоняя мрак, они врезались в Нагаша, бьющегося с Теклисом на самой вершине, и поразили его торс, его талию, его бесплотное лицо.

 Ксинтилийская машина «Маяк Рассудка» двинулась через перевал, чтобы проложить путь для света далекой башни Приоса, едва мерцающей среди двух горных вершин. Вспыхнув белыми красками, линзы люминарка сфокусировались на эфирокварцевой цитадели и метнули ещё смертоносный луч энергии, пронзивший череп Нагаша.

Победная улыбка озарила лицо Теклиса, и он призвал к остаткам энергии всех эфирокварцевых камней, которые люменеты несли с собой. Тысяча крохотных лучей опустилась на Великого Некроманта. Когда его смертельный враг ослеп и пошатнулся, Теклис вновь воззвал к тем же лучам энергии и обратил их цепями из света. Как это было и в прошлый раз, столетия тому назад, когда он и его альвийские боги-сородичи поймали Слаанеш, он сковал Нагаша и поверг его вниз.

 Бог Смерти рухнул на вершину горы Аваленор. Пробираясь через фаланги оссиархов, выступивших на защиту своего хозяина, на вершину поднялись алементиры иметриканских гор. Каждый их шаг крушил костяных конструктов. Они подняли свои великие молоты и с вековой силой обрушили их на кости Нагаша. 

Испуская яркое сияние силы, Теклис натянул светлые цепи, которые сковали Нагаша, и сорвал эфирокварцевые линзы с дальних люминарков. Один за другим он поднял эти диски высоко в небеса и расположил их в виде искусственного созвездия.  Сияющие диски образовали пиктограмму Данатруар, руну изгнания и святости, и видно ее было даже из космоса. В тот же миг Нагаш был окончательно изгнан в Шаиш, а свет Хиша вновь разгорелся среди всех Владений Смертных. Затяжное и смертоносное проклятие Некротрясения было развеяно навсегда.

КОНЕЦ. 

Новое дополнение для Total War Warhammer II - The Shadow & The Blade

Тз’аркан, Осушитель миров, вырвался из вечного заточения в Пустошах Хаоса только для того, чтобы оказаться неразрывно связанным со своим освободителем — жестоким и беспощадным Малусом Темным Клинком. Узнав о сокрытой в демоне силе, Владыка ночи клана Эшин отправил своего самого верного и надежного убийцу, Мастера смерти Сникча, найти этого демона и выявить его истинную мощь.

Главное отличие между космодесантниками из Warhammer 40,000 и «зигмаринами» из Age of Sigmar

Перевод: Str0chan 

Один из пользователей спросил Рейнольдса о том, как он относится к подобным разговорам о чрезмерной схожести между космодесантниками и Грозорождёнными Вечным («зигмаринами»). И нам бы хотелось привести целиком ответ, в котором Джош объясняет сущностные отличия между этими существами, конституируя их внутреннюю непохожесть друг на друга, даже не смотря на то, что и те, и другие — инструменты в руках своих повелителей, призванные уберечь обычных людей от ужасов из других миров. 

Вопрос: AoS часто критикуют за то, что Грозорождённые — просто космодесантники в фентэзи-вселенной. Непомерно большие доспехи, маски вместо лиц, различные варианты покраса Орденов и кредо «созданы лишь для войны и ни для чего ещё» — разве всё это не указывает на сходство? Но вы говорите, что это не так — можете объяснить, почему? 

Джош Рейнольдс: Ну, для начала, космодесантников набирают в орден детьми и пытают НАУКОЙ™, навечно превращая их в нечто среднее между монахами и машинами для убийств. Их единственная цель — поддерживать рассыпающееся здание кровожадной антиутопической империи во имя гнилого трупа, что поедает псайкеров, будто конфетки. Они — нищие духом сироты с промытыми мозгами, которых превратили в оружие и бросили против Галактики, где АБСОЛЮТНО ВСЁ пытается прикончить их. У космодесантников не имелось шанса побыть людьми, так быстро из них сделали живые пушки. 

Грозорождённых Вечных, напротив, выбирают за их отвагу и веру из числа павших витязей, воскрешают и направляют в Смертные Владения, чтобы освободить оные от заправляющих там чудовищ во имя добродетельного Бога-Короля. Они — герои с искалеченной судьбой, и каждый из них был сложившейся личностью с уникальной жизненной историей до того, как его запихнули внутрь брони-халкбастера базовых цветов, накачали силой молнии и отправили спасать собственных потомков от кошмарных порождений зловещего адского измерения. Они претерпевают одну гибель за другой, всякий раз теряя частичку души, но продолжают спасать окружающих от удела, когда-то постигшего их самих. 

Первые настолько далеки от человечества, что полностью чужды ему. Вторые настолько человечны, что это причиняет им страдания. Первые почти не испытывают эмоций, вторые не менее эмоциональны, чем до первой смерти. Первые ненавидят и остерегаются чужаков, вторые регулярно заключают союзы с космическими ящерами, воинами-скелетами и зеленокожими монстрами. Первые воплощают собой мрачное будущее, в котором обитают… вторые несут в себе надежду. 

Они похожи между собой только внешне: здоровяки в легко раскрашиваемой броне, которые всегда продаются лучше карликов из мелких неудобных деталек. Давайте скажем так: космодесантники — это Бэтмен, а Грозорождённые — Капитан Америка. Оба они супергерои, оба носят костюмы и колотят плохих парней, оба спасают людей. Но это не значит, что они одинаковые, верно?

Клацающие Челюсти Пожираки

Волшебнику требуется определенная доля безумия, чтобы слиться с звериной магией Гура и сотворить страшное заклинание, известное как Клацающие Челюсти Пожираки, кем нужно быть, чтобы выпустить на свободу лютый голод в чистом виде? И хотя заклинание может уничтожить врагов колдуна на поле битвы, все, что съедают челюсти, служит пищей для растущего чудовища, которое скрывается во тьме в Владении Гура.

Когда заклинание произнесено верно, воздух завихряется и быстро густеет. С нарастающим рёвом, сотрясающим землю, сгустки янтарной магии приобретают очертания ужасающей формы - звериные челюсти, заполненные огромными и острыми как бритва зубами. Эта форма вскоре превращается в размытое пятно, когда Клацающие Челюсти Пожираки срываются с места в поисках добычи. При полной концентрации, призыватель может направить челюсти в нужную сторону, но хищное заклинание быстро сломит этот контроль и начинает жрать все, что может поймать своей вечно чавкающей пастью.

Даже самый тощий клыковолк или голодный огор не может сравниться с ненасытным аппетитом Клацающих Челюстей Пожираки. Когда заклинание движется по полю битвы, его челюсти жадно клацают в воздухе - ужасный звук, которого достаточно, чтобы напугать даже самых стойких воинов. И эти звуки становятся еще ужаснее, когда челюсти хватают война. Ужасающей какофонии из хруста костей, лязга раздираемых доспехов и воплей боли аккомпанирует бешеное щелкание челюстей и скрежет зубов. Клацающие Челюсти Пожираки - неистовый поедатель всего без разбору, сметающий все на своем пути. Если оно сразу не разрывает свою добычу, то начинает неистово мотать ее из стороны в сторону, яростно скрежеща зубами. От такого воздействия кости, плоть и органы измельчаются в пасту, рвутся сухожилия и даже металл разрывается в клочья, как тряпка. Когда челюсти за работой, из пасти вылетают куски плоти и костей разлетаясь кровавым дождем. То, что потребляется, поглощается эфемерными глотками, материя исчезает в вихре янтарных энергий пасти.

По мере того как заклинание движется дальше, оно оставляет за собой ужасный след из расчлененных конечностей и исходящих паром внутренностей. Даже самых опытных ветеранов тошнит, когда они видят все еще дергающиеся части тел, которыми отмечен путь Клацающих Челюстей Пожираки. Независимо от того, сколько заклинание уже сожрало, независимо от того, сколько раз челюсти прошлись по рядам паникующих и бегущих войск, беспощадный пир продолжается.

Существо, которое постоянно становится сильнее, известно многим культурам под разными именами. Для племени Потрошителей Железогибов это могучий Клыкопасть; для племени Костоломов Мерзлокости он известен как Великий Гроббла; Для Ревущего Стада Чернороги это Демон Ямы. Имя, под которым он обычно известен, Пожирака, впервые появляется в древней рукописи, хранящейся в одной из великих библиотек Азирхейма. Книга датирует первое появление зверя Эрой Мифов, когда Зигмар узнал о человеческих жертвах, приносимых этому монстру. Преследую Пожираку до его отвратительного логова, Король-Бог сдвинул гору, перекрыв яму, в которой огромная тварь устроила свое жилище

За многие века Пожирака во всепоглощяющем голоде прогрыз реальность вокруг до черного небытия. Возможно, он так и умер бы, если бы его не нашли хаоситские племена в Эру Хаоса. Многие кровавые жрецы тащили жертв в горные пещеры и бросали их в темную яму, наслаждаясь воплями и ужасным хрустом следовавшими за этим. Что такое Пожирака, точно неизвестно. Некоторые говорят, что это богозверь, в то время как многие зеленокожие утверждают, что это отделенное и всегда голодное брюхо Горкаморки. На протяжении веков многие племена людей, зверолюдов, орруков и огоров поклонялись существу, надеясь умиротворить его, бросая живых жертв в его мерзкую яму. Огор Мясник первым научился призывать аватара Пожираки – Клацающие Челюсти. Говорят, что все, что поглощено пастью-без-тела, перемещается в яму самого Пожираки, где тот быстро поедает все. По сути, заклинание представляет собой черную дыру, в которой нет ничего, кроме клыков и ненасытного голода, через которое приносится жертвоприношение древнему зверю и который стал настолько большим, что заполнил собой всю свою горную тюрьму.

«С приближением орруков к священной роще Гарранлока, Чосай поняла, что её сильванетских защитников слишком мало, чтобы надолго остановить их. Воистину, пришло время для отчаянных мер; она рискнула бы чем угодно, чтобы спасти древнюю рощу и волшебный обелиск в её сердце. Там были все дары Аллариэль: хранящиеся семядуши, ламентири – эхо жизни или душ её павших близких. Она знала, что будет со всем, что она чтит, если проиграет. Ни одно из её заклятий не было способно остановить зелёную орду. Кроме одного– хотя сама мысль о нём заставила её колени задрожать. Надежды нет. Чосай начала произносить слова…
В отчаянии Дух Ветвей Чосай призывает клацающие челюсти Пожираки. Она вздрогнула, когда янтарная пасть появилась в небе; это было отвратительно, но это был ее единственный шанс спасти то, что осталось. На одно мгновение она почувствовала себя единым целым с заклинанием и отпрянула, почувствовав его голод. Даже после этого, она чувствовала, как ее собственный рот клацает зубами. Со звуками скрежета брони и крошащихся костей заклинание прошло сквозь строй орруков. Чосай сделала это - она спасла священную рощу. Она почувствовала волну облегчения, как капли дождя после долгой засухи. Это чувство исчезло и его место занял дикий ужас, когда Клацающие Челюсти развернулись в воздухе и принялись прогрызать себе путь через оставшихся Сильванет…»

О возможной судьбе Инда, Ниппона и Хуреша в интервью Энди Холла главного сценариста Total War Warhammer 

«Мы никогда не говорим никогда, потому что всегда должна быть возможность ввести новые расы или новые фракции, но вы знаете, я видел нынешнюю карту, и этих наций сейчас там нет, и даже ближайшем или отдаленном будущем. 

Мы еще так много сделали с Катаем. Честно говоря, то, что я видел, заставит вас открыть рот от удивления. 

 Фанаты вроде как отчаянно цепляются за различные зацепки этих наций [...] Не теряйте сна, это не произойдет в ближайшее время, и боюсь наверное никогда.

Катай стал для нас блестящим прорывом. Это не значит, что это может повторяться»