aos battletome

Миниатюры Белого Дварфа Громбриндала сквозь время

Удушающая Могильная Волна

Почва вздымается под восстающими мертвецами, земля взрывается, когда беспокойные духи, пробивают себе путь на поверхность, чтобы вырваться из земных оков, наброситься на живых и задушить. Быть пойманным Удушающей Могильной Волной - значит быть похороненным заживо, погребенным в вязкой грязи, до того, как призрачные течения унесут душу в Шаиш.

Обычно души умерших пребывают в безмятежности в подземных мирах Владения Смерти, но Шаишское Некротрясение выдернуло многие из них обратно во владения, в которых они жили. Используя энергию смерти, которая скапливается в проклятой земле, колдун может вырвать души беспокойных мертвецов на поверхность и направить их вперед огромной массой, чтобы она поглотила его врагов.

Мучительные стоны наполняют воздух, когда души прорываются сквозь растрескавшуюся землю, наполняя умы тех, кто их слышит, предсмертными воспоминаниями павших. Их сопровождает отвратительный запах разлагающейся плоти, кожи и высохших мозгов, смешанный с горьким запахом перерытой почвы. Отожравшиеся на трупной плоти черви образуют извивающуюся массу, похожую на пену, когда стремительная стена нежити растет и набирает скорость, а пасти призрачных черепов раскрываются, как только гребень волны врезается в ряды живых.

Попавшие под Могильную Волну отчаянно бьются за каждый шаг и сантиметр до поверхности, тем самым только быстрее погребая себя в топкой грязи, где потоки магии смерти утягивают их глубже. Наиболее удачливых разрывает на части диким водоворотом духов и острыми камнями, те же, кому не так повезло, погребены под толстым слоем земли, их искалеченные тела умирают от удушья. Души же этих несчастных в свою очередь вырываются из-под земли, чтобы присоединиться к тем, кто привел их к гибели, заставляя Могильную Волну подниматься снова и снова.

Большинство Волн достаточно велики и сильны, чтобы сбить пехоту и всадников на землю. Даже крупные чудовища и монстры, которых Волна не погребает под собой сразу, слабеют и погружаются в грязь от истощающей некротической энергии, раздираемые призрачными когтями и осколками камней, когда Могильная Волна омывает их. Однако некоторые из призванных чар воистину поражают масштабом. Говорят, мерзкий король упырей, известный как Тиран Плотины Уэрроу, призвал настолько огромную волну мертвых, что она достигла макушек самых высоких деревьев Гросмирского Леса перед тек как обрушиться на Сильванет в нем. Другие мрачные истории рассказывают о Могильных Волнах, бесконечно кружащихся на тех же самых древних полях сражений, добавляя новые души к тысячам тех, которые уже роятся в их огромной массе.

‘Восстаньте, беспокойные духи! Оставьте ваши тела лежать там, где они есть. Посмотрите еще раз на мир живых и выпустите ненависть, которую вы так долго копили. Пусть их радость утонет в вашей печали, когда вы утащите их в бездыханную тьму могилы.’- Миллофас Некромант

Эфиропустотный Маятник

Эфиропустотный маятник каждым движением своего лезвия оставляет кровавые просеки в рядах армий. Те, кто видел заклинание, известное так же как Висячий Клинок, познали страх перед непрерывными колебаниями его разрушительного лезвия.

Призвать Эфиропустотный Маятник - это призвать магического палача, который заставит огромный маятник с острым лезвием материализоваться на поле битвы. Многим он напоминает некую призрачную версию механизмов, из которых сконструированы огромные машины Железокованного Арсенала в свободных городах. Длинная рукоять движется взад и вперед на нити магических энергий, из которых она была призвана. Несмотря на то, что лезвие маятника выглядит эфемерным, на деле оно более чем реально - его размашистые движения легко прорезают доспехи, кости и плоть.

Когда заклинание материализуется, то сразу принимается за свой ужасный труд, лезвие раскачивается взад-вперед. Оно делает это без фанатизма или жестокости, но с ужасной, размеренной непрерывностью, ибо в этом сверкающем полумесяце смерти таится страшная неизбежность самого времени, монотонное и бесконечное колебание по большой амплитуде снова и снова, и снова.

После призыва Эфиропустотный Маятник не остается на месте, а движется по полю битвы. Единственный звук, издаваемый этим механизмом, - это свист опускающегося лезвия, который нарастает по мере приближения. Когда заклинание обрушивается на врагов, этот шипящий свист перекрывают звуки разлетающихся на куски щитов и крики умирающих. Чудовищные взмахи лезвия маятника рассекают все, с каждым ударом во все стороны в брызгах крови разлетаются разрубленные конечности и части тел.

Независимо от того, разрезает ли лезвие тяжелые доспехи Грозорожденного Вечного или отрезает лапу Камнерога, скорость маятника никогда не замедляется и не изменяется. Подобно метроному, Маятник поддерживает свой вечный ритм, каждое новое движение равно предыдущему, и оставляет за собой кровавый след разрушений.
Как следует из названия, Эфиропустотный Маятник вызывается из Пустоты, бесцветная природа которого приводит к тому, что заклинание приобретает разные оттенки в зависимости от обстоятельств его появления. Хотя это оказалось сложно доказать, но Высший Совет полагает, что с каждым наложением заклинания в каждом владении одновременно появляется дубликат маятника. Это означает, что волшебник, призвавший Эфиропустотный Маятник в Акши, также, вероятно, единовременно вызывает его дубликаты в каждом из других Смертных Владений, а колебания их лезвий абсолютно синхронны.
Связано ли это с процессом самого призыва, или потому, что эфир касается каждого владения, неизвестно, но этот странный феномен дублирования помогает объяснить, почему Эфиропустотный Маятник является самым распространенным из бродячих заклинаний.

ПРИЗРАЧНОЕ ЛЕЗВИЕ

Жажда секретов

Платиновый Шпиль в Хамоне является большим и хорошо укрепленным Штормовым Хранилищем, где в вытравленных кислотой металлических томах сокрыты знания темной магии и некромантии, а скованные демоны Тайн удерживаются в увитых цепями плитах, высоких, словно стволы железного дуба. Трое Сфиранксов Похитителей Разума возжелали завладеть этими знаниями, однако были атакованы Хранителями Знаний – Палатой Священных Рыцарей. Грозорожденные Вечные прибыли сохранить тайный репозиторий Бога-Короля, однако Сфиранксы не имели желания отказываться от своего приза.

 Собрав многие племена Хаоса и шаманов Тзаангоров посредством угроз, контроля сознания и обещаний власти, они превратили Платиновый Шпиль в смертоносное место, наполненное иллюзиями, запутывающими сознание знаками, магическими ловушками и смертельными врагами, которые Хранители Знаний палаты, несмотря на все свои усилия, не преодолели.

История Глатоса Орсколлиона, Повелителя Чревоугодия

Глатос Орсколлион это настоящий гедонист, чудовищный чемпион Слаанеш, который объедался, разграбляя целые нации – и не утолил свой голод. Вокруг себя он собрал гнусный парад гурманов и подхалимов, стремящихся утолить проклятый голод своего господина.

Среди чемпионов Тёмного Принца найдётся немного столь же отталкивающих, как Глатос Орсколлион. Его последователи называют его Великим Гурманом, Сомелье Душ, Вкуснейшим Грешником. Восседая в своём роскошном паланкине, Глатос воплощает собой несдержанность. Поросячьи глазки блестят среди складок лица, а длиннющий язык скользит по слюнявым подбородкам. Из его раздутого тела произрастают щупальца и прочие пугающие признаки разлагающей благосклонности Тёмного Принца. Помпезный гомункул, известный как Вкуснозлоб, готовит ему инфернальные блюда, пока рабы покрывают тело Глатоса блестящими маслами и сверкающими драгоценностями. Нет сомнений, что Орсколлион – воплощение обжорства, одного из любимых грехов Слаанеш.

Орсколлионы когда-то были известны как клан неудачливых торговцев из Хиша. Когда их богаства окончательно иссякли, худощавый Глатос, вынужденный стать вором и карманником, однажды забрался в храм Обряда Изобилия в Ксинтиле и украл священное золотое зёрнышко. Но Орсколлион не славился сильной волей, и, одолеваемый гложущими спазмами пустого желудка, съел добычу – и в тот же миг оказался проклят. Оказалось, что ритуал был на самом деле посвящён князю демонов Слаанеш Лот’Шару. В тот момент, как Глатос уступил себе, его обуял ужасный голод, который могло погасить только что-то более великое, чем демоническое сокровище.

Сначала Орсколлион решил выплатить долг обычным способом, тратя каждую украденную монету на всё более экстравагантные блюда. В этом он не преуспел. Доведённый до отчаяния демоническим голодом, он сумел изменить свою судьбу только тогда, когда обнаружил труп, оставленный гнить в одной из узких аллей городов Ксинтила. Ведомый насмешливым шёпотком Лот’Шара, Глатос начал пожирать тело, плача от собственной гнусности, пока вкус танцевал на его языке. В тот момент, пока он стоял на коленях на руинах собственного падения, что-то внутри него сломалось. Тень Лот’Шара явилась ему, уверяя Орсколлиона, что он на верном пути, и что демон утолит – хоть и не изгонит – его голод, только пока он будет пробовать всё более эзотерические блюда.

В Хише не было недостатка в магической плоти волшебников. Чем больше Глатос пировал магами, убитыми в базарных аллеях и тайных домах наслаждений, тем более благосклонным становился к нему Лот'Шар – и как росло его тело, так увеличивалась и слава. Гедонисты стекались со всех владений, дабы воздать почести тому, кого они считали избранным Гурманом своего господина, предлагая богатства, непристойные яства и пакты клинков ради шанса попировать на его стороне. Вырезались города, грабились караваны, и даже армии обращались вспять, чтобы утолить тёмные пристрастия Глатоса. Потребление стало причиной и следствием, и даже болезненно раздутые демоны-гурманы стали искать Орсколлиона и его карнавал, пируя замученными душами вместе с вопящими сибаритскими обжорами.

Чем больше разнообразных вкусов пробует Глатос, тем сильнее становятся его магические способности. Это не чревный шаманизм расы огоров, а скорее награда за утончённый вкус, ведь если Орсколлион ограничит себя повторяющимися блюдами, эта благосклонность будет болезненно отозвана. На пике могущества Глатос является живым проводником магии излишеств. Небрежным движением усеянных перстнями пальцев он заставляет желудки врагов раздуться, и те вырываются из их тел в фонтане желчи и кишок. Ароматные пары, исходящие от курильниц в виде змеиных пастей, окольцовывающих роскошный паланкин, наполняют разум туманом искушения. Гедонисты, вдыхающие его, обуреваются всепоглощающей яростью, а их враги трясутся от голодных спазмов, что вскоре приведут их на грань безумия.

Глатоса окружает безумный балаган, помогающий ему в поисках самых редких вкусов. Приносящий Боль Кьязу служит Орсколлиону в качестве палача в обмен на возможность удовлетворить свои каннибалистические потребности.

 Долес, Жрица Ритуала, удостоверяется, что её обрюзгшему повелителю подадут только самые лучшие лакомства, а мастер кнута Висск отвечает за движение паланкина, что не остановится, пока впереди есть новые блюда на пробу. Однако самый опасный компаньон Глатоса находится в навершии его зеркального посоха. Оттуда глумящееся видение Лот’Шара нашёптывает о новых деликатесах и подавляемых желаниях, таящихся в сердцах людей.

Армии Орсколлиона вторят своему хозяину в рабской приверженности излишествам. Смертные и демоны самозабвенно рвутся вперёд, клинки и клешни мелькают с эйфорической яростью, даже когда их тела начинают расползаться по швам. С глубоким рокочущим смехом Глатос обещает неимоверные наслаждения тем, кто доставит ему самые вкусные дары. Пока гедонисты жадно поглощают всё ещё тёплую плоть, вражеских воинов при виде этого кровавого спектакля одолевает страх, и этих испуганных несчастных голодные гедонисты связывают, будто бьющуюся рыбу, и подают как ужасные – и зачастую ещё живые – блюда к банкету в честь Великого Гурмана.

Циклон Зла

Циклон Зла - это буря чистой магии смерти, которая притягивает к себе магические энергии, а также души убитых в битве. По мере того как этот бушующий шар поглощает все больше и больше магии и душ, он становится все более нестабильным, пока неизбежно не взорвется под тяжестью своего отвратительного существования.

Смерть приходит во многих формах, и каждая из них содержится в ярости Циклона Зла. Эти темные и сверхъестественные штормы некротической энергии воют, кружась над полем битвы, втягивая души мертвых. Из их мрачных облаков появляются призрачные лица, окутанные болью и отчаянием - души изо всех сил пытаются освободиться от тисков смерти, их мучительные мольбы раздаются, когда они возвращаются в призрачный вихрь. Некоторые утверждали, что видели лица героев, давно умерших среди этих измученных духов, и бросались вперёд в тщетной попытке вернуть их обратно в мир живых. Но это лишь еще один способ роста Циклона, потому что даже надежда умирает в грозовой сфере.

Призвать Циклон Зла – это как открыть пасть вечно голодной могилы, которая без разбора пожирает любую энергию гаснущих жизней, которую находит. Но Циклон питается не только душами мертвых, но и силами магии. Ветра вокруг глаза бури Циклона, ловят потоки магических энергий и затягивают их внутрь. Когда заклинания, сотворенные в сражении, тянутся к мрачному центру шторма, они тоже как будто кричат от отчаяния – огненные шары Акши испускают отчаянные вздохи гаснущего пламени, зачарованные клинки Хамона стонут под давлением неотвратимой энтропии. Гибель заклинаний в Циклоне иногда кажется мучительной для них, это привело к тому, что Циклон Зла стал известен некоторым волшебникам как Смерть Заклинаний.

Так велики иссушающие силы в Циклоне Зла, что, в конце концов, темная сила, которая связывает магию в том виде, в котором она живёт, сама по себе также умирает. Темный шар раздувается, когда наполняется душами и силами магии, которые он засосал в себя, становясь большим и рыхлым, как разлагающийся труп. Наконец, истончившийся барьер, сдерживающий энергии Циклона, разрывается, и бушующая некротическая сила, удерживаемая внутри, выбрасывается в мощном взрыве. Попавшие под взрыв купаются в лучах ослепительного аметистового света, их души вырываются из тел спектральной ударной волной. Разорванные части душ летят во всех направлениях, бестелесные остатки тех, кого затянуло в Циклон, их раздробленные сущности обречены на вечность непостижимых страданий. Этот мерзкий эфирный взрыв настолько мощный, что в редких случаях души существ, вырванных из тел взрывом, притягиваются, соединяются с фрагментами душ и разорванной магии поглощёнными Циклоном, образуются новые магические связи и формируется энергетическая сингулярность, создавая таким образом новый Циклон Зла.

Ученые, наблюдавшие цикл жизни и коллапса Циклона Зла считают, что он отражает цикл катаклизма Шаишского некротрясения, хотя и в гораздо меньшем масштабе. Это привело к убеждению, что каждый Циклон Зла на самом деле является фрагментом самого Владения Смерти, измученным призраком какого-то уничтоженного подземного мира, которому суждено повторять свои последние мгновения существования.