warhammer fantasy темные эльфы

ГРЯДУЩИЙ ПЕРЕВОРОТ

После Войн за Врата Владений последователи Зигмара добились больших успехов, даже несмотря на борьбу альвийских богов за превосходство. Когда же сущность Гура была приведена в ярость Обрядом Жизни Алариэль, силы Хаоса осознали, что их безраздельную тиранию испытывают на прочность. И обернулось это опасным расколом.

Несмотря на то, что большая часть Владений Смертных до сих пор находилась во власти слуг Хаоса, многогранные и всеобъемлющие планы Архаона по низвержению каждого из царств, потерпели серию неудач. Первым ударом стала Буря Зигмара, в ходе которой Грозорожденные Вечные ослабили железную хватку Хаоса в сотнях регионов. Однако то, чего Архаон лишился территориально, он восполнил в единении, ибо возвращение ненавистных воинов Бога-Короля позволило ему с легкостью снова объединить разрозненные племена Хаоса, которые обратились друг против друга в отсутствие других достойных соперников. Так силы тьмы вновь выступили на марш под единый барабанный бой.

Следующим вызовом его власти стал еще более странный и эзотерический феномен – Некротрясение, а с ним и медленное наступление мертвых на крепости едва ли не каждого военачальника Хаоса. Всплеск некромантии положил начало новой армии – ночным охотникам. Это был враг, объятый жгучей ненавистью к поклонникам Хаоса, с которым ко всему прочему невозможно было воевать обычными методами. Более того, костяные жнецы оссиархи – армия столь дисциплинированная и организованная, что не уступала по мощи ни одному из воинств Архаона – тоже объявила войну Всеизбранному. Но именно пробуждение Крагноса породило раскол, который совсем скоро рассорит силы Хаоса сильнее, чем когда-либо.

Многочисленные нити судьбы сошлись воедино в ходе Осады Эксельсиса; Архаон узрел это в туманных видениях Ока Шириана. Пришло время собрать свои силы в Гуре, у Хребта Ужаса. Тем временем Зигвальд Великолепный и жаждущий удовольствий Глутос Орсколлион – не без влияния Архаона – отправились в прибрежную столицу, прямо ко времени пришествия Новорожденного и безвременной кончине города.

К несчастью, несмотря на общие цели, два гордых военачальника Слаанеш довели свое соперничество до открытой войны после того, как попали в засаду серафонов Мекитопсара. То, что должно было стать грандиозным завоеванием, свершенным новорожденными демонами Слаанеш Синессой и Дексессой, было погребено в стычках, развернувшихся прямо на городских улицах. Демоны-близнецы были изгнаны Грозорожденными Вечными и Орденом Азира, в то время как серафоны и обожествленная Морати-Кхейн сотворили магический портал, который избавил город от Крагноса и обратил его гнев на юг – на Архаона. Хребет Ужаса итак уже успел пострадать от нескольких атак, ибо в последнее время звери Гура пытались штурмовать даже самые защищенные цитадели. Однако с натиском Крагноса и следовавших за ним Злободеров цитадели ужаса были разрушены до основания.

В Восьмиконечье Архаон более не мог сносить блокаду со стороны сил Нагаша. Он решил во что бы то ни стало прорваться через Врата Конца и охранявшую их крепость Аркс Терминус, но вместо того, чтобы брать в осаду новоявленные бастионы, он предпринял попытку стремительного штурма прямо с облаков Вараньего Шпиля, низко нависающих над землей. Высокие стены были не помехой. Пустившись вскачь сквозь огонь костяных катапульт и аметистовое пламя жрецов Мортисан, Архаон и его Восьмой Круг – подразделение Вараньей Гвардии, способное мчаться в небесах – прорвались в самое сердце цитадели, преодолели Врата Конца и вышли по ту сторону, в Готиззаре. Всего за один день они учинили такие разрушения в нагашитском крепостном городе, на которые едва ли способны орды орруков за целый месяц осады.

Так Архаон и его вараньи гвардейцы пробились к водоворотному порталу Жадного Зева. Прорубив себе путь сквозь силы Воинства Слоновой Кости, сторожившие врата владения – подвиг, свершенный дорогой ценой, ибо капитаны этой армии сражались со звериной яростью, которая была за гранью логики – они ступили на землю Гурийской Некрозии. Оттуда дорога до Хребта Ужаса была недолгой, но, как и опасался Архаон, он опоздал на несколько дней; его силы, расквартированные в Хребте Ужаса, должны были поддержать вторжение последователей Слаанеш в Тондию. Некоторое время Архаон просто-напросто глядел на руины своей крепости, храня молчание. А затем его обуял гнев.

ПРЕДАТЕЛЬСТВО И РАСКОЛ

Гнев Архаона, вызванный разрушением его некогда великой крепости в Бьярле, был столь велик, что в слепой ярости он на месте зарубил трех вараньих гвардейцев, грозясь погубить всех богов мыслимых и немыслимых. Когда железный самоконтроль вновь вернулся к нему, Архаон приказал забрать все ценное, что осталось в крепости, хотя пребывавшие внутри нее силы и были буквально стерты в порошок. Разрушитель – кентавроподобный бог, как его описывали немногие выжившие – был уже далеко.

В тот же самый день Архаона посетил иной план, и он принял решение оставить Гур наедине с его собственным всепожирающим голодом. Его шпионы донесли о том, что Гордракк, Кулак Горка, уже покинул Срединные земли Гура, отыскав собственный путь в Восьмиконечье через Утробные врата в глотке богозверя Фангатрака. Оседлав Доргара, он приказал войскам возвращаться в Восьмиконечье своими силами несмотря на то, что они были в смятении, а вокруг рыскали яростные твари. Их ждал поистине нелегкий обратный путь. Вараньи гвардейцы Восьмого Круга были потрясены событиями того дня, но был среди них один, кто с превеликим вниманием слушал гневные слова Архаона об убийстве богов. Возможно, шептались они меж собой, пришло время новому Всеизбранному принять корону.

То был капитан Восьмого Круга, мечник Атарус, кто первым стал активно искать нового покровителя. После столь великих кровопролитий со столь ничтожным результатом, он стал смотреть на Пустой Трон как на доказательство ограниченной власти. В конце концов, на что годится король, который избегает собственного трона? До него дошли слухи о другом чемпионе, кто первым достиг величия на Пути к Славе многие эпохи назад. О том, кто обрел демоничество, и был старше самого Архаона. И так Атарус пустился на поиски Бе'лакора.

Молва о Темном Владыке распространилась подобно лесному пожару после того, как он разорвал небеса Хамона. Пройдя сквозь Алембические врата и проведя много дней в странствиях под бурлящими небесами Спирального Узла, Атарус узрел Бе'лакора и возложил свой клинок к его ногам. Он отрекся от Архаона и пообещал помочь ускорить его гибель в обмен на покровительство.

Бе'лакор возликовал, ибо узрел великий потенциал в своем новом слуге. Демон-принц вырвал Атаруса из седла его скакуна и унес его высоко в небеса – небеса, отравленные магией Хаоса и словно сочащиеся маслянистой кровью. Молниевые гейсты убитых Грозорожденных Вечных бушевали вокруг них; неспособные вернуться в Вышний Азир, они были заперты в чудовищном чистилище. Когда двое приблизились к ним, гейсты бросились на них то ли из ярости, то ли потому, что просто были там. Они не могли навредить Темному Владыке, ибо эти небеса принадлежали ему, и он знал секрет их силы. Однако этого нельзя было сказать об Атарусе, ибо когда они обрушились на него, он забился в агонии и был опален до самых костей.

Атарус погиб среди всполохов молний, удерживаемый когтями Бе'лакора. Когда шторм окутал их, Темный Владыка впитал в себя сине-белую сущность развоплощенных Грозорожденных, но лишь затем, чтобы стрелами черной энергии вместить ее в обугленный труп Атаруса. Вновь и вновь он низвергал эти отголоски бессмертия на тело Атаруса, пока, наконец, с оглушительным криком вараний гвардеец не воскрес. Получив в дар краденое бессмертие, он был возрожден как Этернус, Клинок Первого Принца, и вновь оседлал своего демонического скакуна – Дракоцефала. Бе'лакор поведал ему о его новой природе и о том, что, будучи убитым, он обратится сгустком черных молний и возродится вновь, чтобы нести свое возмездие. Он также предупредил Этернуса, что если тот предаст его, то утратит покровительство Темного Владыки, и молниевые гейсты внутри него испепелят его до горсточки пепла.

Хотя Этернус стал первым вараньим гвардейцем, обратившимся против Архаона, он не был последним. Вернувшись в Вараний Шпиль, бывший капитан Восьмого Круга распространил свою новую веру среди своих подчиненных и даже за пределы своего Круга, убеждая одного брата за другим в том, что они следуют за ложным королем, или обрушивая свою глевию смерти на шеи тех, кто сохранял верность Архаону. Лишь немногим из Восьмого Круга удалось избежать смерти, и теперь их преследуют агенты Бе’лакора, дабы они не успели распространить весть о вероломстве Этернуса.

На сегодняшний день предательство Этернуса остается секретом, его последователи осторожны и собираются избегать гнева Архаона до тех пор, пока не будут уверены в своих силах. Бе'лакор наделен терпением истинно-бессмертного, и он сполна вкусит победу, когда достигнет ее.

Взято в группе Чертог Просвещения

Хар-Ганет – духовный центр культа Кхейна с множеством святилищ Бога Убийства, с возвышающимся великим храмом. Именно из Хар-Ганета Хеллеброн правит эльфийскими ведьмами, а на алтарях Каина здесь приносятся бесчисленные жертвы. Именно в Хар-Ганете были проведены первые церемониальные казни. После большой победы над армией высших эльфов, которая безрассудно напала на город, тысячи эльфов были приведены на вершину храма и казнены стражей. Когда тёмные эльфы увидали, как головы скатились по ступеням, они пришли в такой восторг, что казни стали обычной чертой общества Хар-Ганета.

Стражи столь искусны, что теперь известны как палачи Хар-Ганета. Каждый палач проводит половину того времени, когда не спит, в карауле, а другую половину тренируется с клинком. Говорят, что палач-специалист знает способ, как убить любое существо единственным ударом: обезглавливаением ли, эвисцерацией ли или одним уколом в сердце. Палачи – не буйные мясники, а скорее хладнокровные убийцы, гордящиеся тем, что с минимальными усилиями отправляют на тот свет недругов. Они – бессердечные душегубы, которые смотрят на свою роль как на священное дело, и, в отличие от других тёмных эльфов, не делают из жертв развлечения, но убивают их быстро и аккуратно.

Излюбленное оружие палачей Кхейна – дреч. Каждый дреч выковывается самим палачом под наблюдением оружейников великого храма. Как палач осваивает кровавые умения, так и оружие он изготавливает так, чтобы эти две составляющие были одним целым. Одни палачи предпочитают тяжёлый, подобный топору, клинок, другие – узкий меч, в зависимости от своих способностей и любимого способа убийства.

Когда тёмные эльфы попытались уничтожить барьер, удерживавший силы Хаоса от проникновения в мир, они вызвали катаклизм, почти полностью уничтоживший те земли, где находились их замки. Когда океан начал затапливать княжество Тиранок, самые могущественные из магов произнесли свои заклинания, для того, чтобы обезопасить свои жизни и избежать затопления своих крепостей. После того, как вода полностью покрыла землю, замки тёмных эльфов были буквально вырваны с корнем из удерживавшей их земли и всплыли на поверхность океана. Те же заклятья, что не давали им утонуть, могли направлять эти гигантские плавучие дворцы по морю. Так и появились чёрные ковчеги – самые сильные и устрашающие морские суда.
На самом деле чёрные ковчеги намного больше, чем они кажутся на первый взгляд. Они очень похожи на айсберги: подводная часть намного превышает то, что возвышается над водной гладью. Там, в подводной части ковчегов, существует множество тоннелей и пещер, в которых живут отвратительные и ужасные существа, порождённые магией тёмных эльфов.

Одна из задач этих конструкций – бороздить просторы океанов, уничтожая корабли других рас и захватывая рабов которых они используют не только для работ на шахтах, но и для жертвоприношений Кхейну.

Каждый чёрный ковчег является домом для своей небольшой армии, которая может быть высажена на берег при необходимости нанесения неожиданного удара по врагу.

Очень редко чёрные ковчеги вынуждены обороняться от неприятеля. В этом случае вода вокруг них буквально кишит морскими чудовищами, способными проглотить даже небольшое парусное судно. Для того, чтобы отважиться взять ковчег на абордаж нужны либо очень отважные, либо безрассудные воины. Как только они вступят на борт, их сразу встретит ураганный ливень стрел, выпущенных из арбалетов и стреломётов, а в ближнем бою они столкнуться с устрашающими корсарами, готовыми убивать по первому приказу своего повелителя.

Хладнокровные рыцари, которых многие считают самыми грозными из всех ужасающих воинов тёмных эльфов, составляют разрушительную, ударную элитную часть войска. Это дворяне друкаев, которые едут на битву на древних рептилиях, известных как холодные. Умение рыцарей и злобность скакунов ставит их выше кавалерии младших рас. Зачастую они находятся на передовой линии атаки, врезаясь в самые смертоносные полки противника.
Эти смелые тёмные эльфы приобрели холодных для верховой езды, поскольку ящеры свирепо нападают на всех, кто к ним подходит, распознавая теплокровных существ по запаху. Это само по себе опасно, и немало напыщенных вельмож пало от собственных скакунов, к большому удовольствию соперников. Во избежание этого тёмный эльф должен многократно измазать себя зловонной слизью холодных, чтобы животные подпустили его.

Однако тёмный эльф расплачивается за это дорогой ценой, поскольку пары этой вредной мази обжигают ноздри, вызывают онемение кожи и разрушают вкусовые сосочки языка, так что всадник больше не может ощущать запах или вкус нищи или чувствовать эротические прикосновения возлюбленной. Так что холодный является как страшным боевым скакуном, так и объявлением рыцаря о своей храбрости и амбициях. Многие тёмные эльфы считают эту высокую цену достойной платой, поскольку при этом воин доказывает преданность Королю-колдуну и может получить большую политическую, а так же материальную награду.

Вооруженный, в полных боевых доспехах рыцарь на холодном несет длинное рыцарское копьё, известное как «хетай», или «пожиратель души», и одет в тяжёлые доспехи и усиленный шлем. На его левую руку надет щит с эмблемой его дома. Его скакуна защищает чешуйчатая шкура, а жертвы он разрывает кривыми когтями и длинными клыками, острыми, как кинжалы. Холодные – ужасно тупые твари; тем не менее, даже укрощённые всадниками, они знамениты свирепостью. Чтобы справиться с этой зверюгой, нужно не только умение, но и физическая сила, и огромная сила воли. И, несмотря на то, что количество таких рыцарей невелико, их атака может сломить оборону противника в самый критический момент сражения.

Стреломёт весьма часто можно встретить в армиях гномов и зеленокожих, однако только эльфийские стреломёты вызывают поистине потусторонний ужас у противника. Дождь из небольших остро заточенных стрел сеет смерть и разрушение на поле боя.

Благодаря своей способности выстреливать не одну, а сразу четыре стрелы, он является более эффективным видом оружия и, таким образом, идеально подходит как для уничтожения тяжёлой пехоты и кавалерии противника, так и целой толпы гоблинов.

Орлиный Коготь
Высшие эльфы более полагаются на опытных воинов, чем на лучников и боевые машины, они не нуждаются в грубом пороховом оружии, тягу к которому испытывают прочие расы. Они используют простые механические конструкции своих отцов и дедов, не склонные взрываться в лицо орудийному расчёту. Редкие князья высших эльфов не берут с собой в битву по меньшей мере один магазинный стреломёт.

Магазинные стреломёты высших эльфов, называемые «Орлиный Коготь» – крайне распространённое метательное орудие. Оно имеет прочную, но лёгкую конструкцию и таким образом легко перевозится и может использоваться как на суше, так и устанавливаться на кораблях. Они с лёгкостью пробивают даже прочнейшую броню, каждым выстрелом скашивая целые ряды врагов. Стреломёты обычно устанавливают на больших эльфийских боевых кораблях, но многие находятся также в распоряжении Лотернской Морской Стражи, крепостей Аннули и в прочих армиях высших эльфов.

Жнец
Магазинный стреломёт «Жнец» – это очередное доказательство превосходства расы тёмных эльфов. Сложная система стяжек и противовесов даёт этой военной машине возможность стремительно изрыгать рой зазубренных дротиков или метать одиночные стрелы с огромной силой.
«Жнецы» могут использоваться и на море, чтобы очищать палубы вражеских судов, и на земле, где они выкашивают целые шеренги вражеских воинов. Болты «Жнецов» имеют зазубренные лезвия и при удалении из раны причиняют мучительную боль, заставляющую раненных завидовать мёртвым. К сожалению, раненных таким образом пленных невозможно использовать в качестве рабов, и лучше или просто оставить их истекать кровью, или же отдать смертельным ласкам эльфийских ведьм.

Нечто прибыло к берегам Бретонии. Оно прошло сквозь ночную тьму, морские непогоды, и проникло в Ястребиный залив, на берега которого тут же упал густой и неестественный туман, укутавший галечный берег и запутавшийся в кронах прибрежных деревьев. В любую другую ночь он застал бы здесь браконьеров или запоздавших рыбаков, с ворчанием возвращавшихся домой, но сегодня было полнолуние, а потому море было пустым. Гуще всего туман был в самом центре залива – аккурат между двумя мысами. И именно оттуда в небо устремился шпиль из тёмного камня, влажно блестевший в ночи. Шпиль, которого на закате ещё не было.

Креос Маледикт, владыка Каронд Кара, хозяин Чёрного ковчега «Торжество обречённой надежды», поправил плащ на своих покрытых бронёй плечах: пока они плыли к заливу, ночь была теплой, но магический туман принёс с собой холод.

- По правде говоря, я всегда считал стремление наших колдунов к управлению погодой дуростью или блажью. Тем не менее, я открыт для всего нового. И, даже не обладая способностями наших мягковатых южных кузенов, могу сказать, что методы Скайла и его учеников могут быть… полезными. Я ещё ни разу не видел, чтобы туманный покров «Торжества» был таким густым и простирался так далеко.

Он посмотрел вперед, пытаясь разглядеть прибрежные холмы, но те были сокрыты в тумане, так же как и очертания Чёрного ковчега позади. Были слышны только щелчки и скрипы, раздававшиеся всякий раз, когда звероводы заставляли драконов, тянувших скиф, поменять направление движения. Даже силуэт его экипажа, стоявшего так близко, что до него можно было дотронуться рукой, казался таким же призрачным и нереальным, как и четверка Тёмных всадников, чьи лошади стучали копытами по палубе скифа позади него. Креос посмотрел на молодого эльфа подле себя.

- А ты, племянник, всё ещё не уверен в успехе нашего предприятия? Неважно. Мне кажется, Крайт, что ты так и будешь сомневаться до конца, пока, стоя у врат «Торжества», не увидишь… ээээ… Как там зовут то существо, что претендует на владение этими землями?

- Герцог д’Аржен, - ответила серая тень, стоявшая на носу скифа.

- Пока не увидишь, как ведьмы тащат герцога д’Аржена на борт, всадив ему крючья в тело! Кстати, Миаран, что скажете насчёт золотых цепей для барона и его семьи, чтобы подчеркнуть его положение?

Миаран Диамо, тщедушная старейшая ведьма, которую называли Дочерью Скорпиона, даже не улыбнулась в ответ.

- Для начала, лорд Креос, убедитесь, что ваши желания не превосходят ваших же возможностей. Вы ещё не нанесли раны, только обнажили клинок, - она сделала пренебрежительный жест. – Но когда замок д’Аржен падёт, я с большим удовольствием предоставлю вам золотые цепи.

Сдержанно улыбнувшись в ответ, Креос слегка склонил голову, чтобы скрыть свой взгляд. Про себя же он поклялся, что с этой маленькой бесцветной сучонкой вскоре произойдет несчастный случай – как только у него появится возможность устроить его. Из тумана донёсся плеск: это морские драконы достигли мелководья и теперь вытаскивали скиф на берег. Небольшое судно задрожало, когда его нос откинулся, превратившись в своеобразную рампу. Креос и Крайт сели в экипаж с одной стороны, Миаран – с другой. Копыта звонко стучали по гальке, пока они не выехали на дорогу у холмов. Когда они выбрались из тумана, Тёмные всадники заняли свои места вокруг экипажа.

- Великолепно, - заявил Креос, откинувшись на спинку сиденья и улыбаясь. – Ну что, племянник? Я же говорил, что экипаж без проблем пересечёт пляж. Я специально его выбрал: он так усеян галькой, что сойдёт за мостовую.

Племянник промолчал, и Креос обратился к четвёртому пассажиру в экипаже, что неподвижнымтёмным пятном застыл на фоне красно-золотых сидений.

- А вы, Яхама, и есть тот клинок, что мы обнажим сегодня. Вы – основа основ моей стратегии, - Креос слегка наклонился к тёмной фигуре, сохраняя, однако, дистанцию: он был весьма наслышан об ассасинах, подготовленных ведьмами, и о тех, кто слишком им доверял.- Миаран всё это время пела вам дифирамбы, сударь. И я не сомневаюсь, что завтра, когда мы прибудем к замку д’Аржен, вы встретите нас у ворот, салютуя нам окровавленными клинками, не так ли?

- Я уяснил свою задачу, господин, - ровным голосом ответил ассасин, избегая взгляда Креоса. Его речь была странной – как будто он произносил выученные наизусть слова, не понимая, однако, их смысла.

- Оставьте его, лорд Креос. У него впереди трудная ночь, и ему нужно к ней подготовиться.

При звуках голоса Миаран Креос громко фыркнул, даже не стараясь скрыть своего неудовольствия. Он развалился на сидении и уставился в окно, глядя на деревья, тянувшиеся вдоль обочины и заслонявшие звёздное небо. Когда экипаж въехал на грубую лесную дорогу,Тёмные всадники устремились вперёд, петляя между деревьями и всматриваясь в ночную мглу. В воздухе витало что-то тревожное, вплетаясь в цокот копыт и шорох ветра.

- Лорд Креос, мы на месте, - кучер остановил экипаж и обратился к пассажирам через небольшое окошко. – Впереди начинаются патрулируемые территории.

С поспешностью, показавшейся Креосу неприличной, Миаран открыла дверь экипажа и выскочила наружу. Яхама отстал от неё на какое-то мгновение. Но,когда Крайт, нахмурившись, последовал за ними, Креос ухватил его за плечо.

- Не смотри так, племянник. Жди, пока придёт твоё время. Сейчас леди Миаран поцелует на прощание своего глоткореза, и мы отправимся обратно на «Торжество». А пока обрати свои мысли на то, ради чего мы здесь на самом деле, - взгляд Креоса остановился на двух тёмных фигурах снаружи. – Посмотрим, сможешь ли ты воплотить мои замыслы в жизнь.