wh library

Боевые колесницы

«Быстрые колесничие царя. Те, кто преследует врагов скорого пробуждения».

Иероглифические надписи над могильными ямами колесниц Сеттры.


Гордостью каждого царя были его боевые колесницы. Неехара была первой цивилизацией человечества и первой цивилизацией, которая использовала колесницы и лошадей на поле боя. Армии Неехары использовали большое количество легких колесниц, которые обычно тянулись парой лошадей. Они сражались большими эскадронами и считались элитой армии. Только высшие дворяне могли сражаться с колесниц. Это было большим достижением в военном деле, ибо в Неехаре лошади редко использовались как боевые скакуны.

Элитные колесницы хоронились вместе с царем, чтобы после его пробуждения служить ему и давить своими колесами его врагов, как в старые времена. Даже враги уважали колесничих Кхемри при жизни, после смерти они вселяют страх в сердца всех тех, кто осмеливается противостоять им.

Амазонки

Под недавним постом с артом a20t43c бьіло обсуждение на тему лазеров у амазонок и т.д. тут єта тема раскрьіта

Унгоры - разновидность зверолюдов.

Унгоры не так сильны, стоки и умны как Горы. Они не так велики, как могут быть Горы, и их рога часто малы и малочисленны, тогда как многие горы имеют более одной пары рогов. Рожки Унгоров часто представляют собой подобие рожек коз, а не козлов, как у Горов. Из-за этого горы не считают унгоров полноправными Бистменами. Некоторые особо невезучие Унгоры вообще не имеют рогов. Эти несчастные называются Брай, и на них с презрением смотрят даже другие Унгоры.


Унгоры исключительно злобны и жестоки. Они срывают свою обиду на Горов на своих врагов в битве, пленников, Браев и на всех, кто попадается им на пути. В битве Унгоры присоединяются к стадам Горов, бросаясь вперёд, только с одной целью, порвать кого ни будь в битве. Но в бой Горы всегда стремятся прорваться вперед, так что Унгорам остается только тыкать своих врагов копьями из-за спин Горов.

Сигмар – бог воинов, потому и его духовенство – это воины-священники. Сигмар священной всезнающей мудростью своею ведает о том, что сокрытое сверхъестественное зло окружает человечество, посему дарует он свою священную энергию избранным им священникам. Солдаты Империи, истово верующие в него, могут выстоять и отбить почти любую волну атакующих врагов, если слышат священников, читающих молитву «Бог Сигмар» и воодушевляющих их на подвиг. Если же священнику случится противостоять врагу на духовном или магическом уровне, то он делает это молитвами и заклинаниями, практически равными по мощи заклятьям волшебников, но с силой, идущей от непоколебимости его веры.

Иногда вокруг святого человека, священника или монаха, которые странствуют по Империи, следуя видениям и знамениям, и проповедуют людям, создаётся целая сигмаритская армия. Они заявляют, что сам Зигмар возложил на них священную миссию, которая зачастую заключается в уничтожении какого-либо зла. Постепенно люди собираются вокруг них, флагелланты присоединяются к их армии. Даже отряды штатных войск могут присоединиться к их крестовому походу, если так решит курфюрст или гроссмейстер рыцарского ордена, движимые набожностью или, чаще всего, жаждой наживы.

Воины-священники Сигмара часто встречаются в армиях Империи. Почти всё время они проводят, проповедуя и пророчествуя в рядах обычных солдат. Иногда сам Сигмар выбирает кого-то своим вестником. Он говорит с ним и наделяет его своей духовной силой, могуществом и авторитетом. Это благословение может пасть на любого человека, будь он дворянином или простолюдином. Из таких людей состоит духовенство культа Сигмара, которое из скромных священников постепенно вырастает в более высокие эшелоны духовенства, иногда занимая властные посты лекторов или даже самого великого теогониста.

В каждом городе, селе или деревне Империи есть церкви, посвящённые Сигмару, а также жрецы его культа, готовые воодушевить людей, какая бы беда ни пришла. Священника легко узнать по мантии и эмблеме Сигмара, которые он носит, в особенности по эмблеме Святого Молота. Воины-священники всегда заняты делами в замке или лагере: они благословляют солдат, лечат раненых, вдохновляют нуждающихся словами Сигмара, ибо он часто говорит устами своих служителей, подбадривая уставших и поникших, внушая им праведную ярость пылкими проповедями. Среди многих проявлений зла, которое окружает Империю, есть три ереси, которые воины-священники Сигмара мгновенно раскрывают и искореняют: злое колдовство, проклятье нежити и мерзкое поклонение Хаосу, да избавит нас Святой Сигмар от этого зла!

Проклятая рота Рихтера Крюгера

Тёмная легенда о Рихтере Крюгере Треклятом и его Проклятой роте передавалась из уст в уста во всех уголках Империи в течение бесчисленных лет. Трагический рассказ о предательстве, жадности и мести, детали и правда которого стали туманными и неясными, поскольку история пережила множество поколений рассказчиков.

Самые известные рассказы, касающиеся трагического проклятия Рихтера Крюгера, повествуют о молодом наемном капитане, гордом, талантливом и безжалостном. Он нанимался непринуждённо, не заботясь, на кого ему придётся работать и против кого воевать, поскольку цена его устраивала. Несколько столетий назад, Рихтер, как говорили, нанялся к очень могущественному Некроманту, помогая ему в его дьявольской кампании против Империи, нагоняя страху, по большей части, в лесистой местности вокруг Вольфенбурга.

В Летописях государства Имперского, огромном томе в кожаном переплёте, сказано, что имперская армия Вольфенбурга несла ужасные потери в изнурительной войне, о победе в которой невозможно было и мечтать.

Однако, несмотря ни на что, они продолжали борьбу и начали побеждать Некроманта, перейдя в наступление и оттесняя его глубже в лес, не давая ему передышки для восполнения потерь. Видя шаткость положения Некроманта, Рихтер принял предложение имперского лазутчика, посчитав, что разом сможет убить двух зайцев — заработать лёгких деньжат и при этом оказаться на стороне победителей. И в то время, когда в решающей битве установилось хрупкое равновесие, Рихтер предал гадкого Некроманта, зарубив своим мечом. Однако вместе с последним вздохом с губ нечестивого колдуна сошло проклятие, которое должно обрекало продажного наёмника на вечную смерть.

К его ужасу кожа стала стремительно сохнуть, и, через несколько секунд, он упал на землю безжизненной грудой костей и доспехов. В этот день воины Империи праздновали победу, забыв, что она была добыта благодаря предательству Крюгера, тем более что и о нём самом уже ничего не напоминало, и никто его не оплакивал.

В первую же ночь Рихтер восстал из земли. Он взирал на мир пустыми глазницами, и всё, на что он смотрел, виделось ему лишь в серых тонах. Со страданием и отчаянием, Рихтер глядел свои собственные костяные конечности, и до него стал доходить весь ужас заклинания Некроманта.

Так он и шествует по Старому Свету в своей, уже загробной жизни. Сотни лет, начиная с его первой смерти, он все еще ищет забвения и мира, и все же не способен достичь настоящего упокоения. Множество раз он был повержен, только чтобы проснуться снова следующей ночью к его бесконечному, адскому мучению. Частью ужасного проклятия является то, что каждый из поверженных им врагов немедленно восстает из мёртвых, чтобы служить ему в послесмертии, быть рабами его воли. Он путешествует по миру, проживая трагическую пародию на его прежнюю карьеру наёмника, сражаясь везде, где он находит битву. Его гнев и отчаяние очень скоро проиграли жажде борьбы, он продолжает своё проклятое существование в отчаянной надежде, что однажды, когда его нынешнее тело будет в очередной раз сокрушено, он, наконец, познает облегчение истинной смерти.

Орион – Король в Лесу, Супруг Ариэль и Правитель Атель-Лорена. В зените своего могущества в середине лета Орион – существо ужасающего величия и силы, более не являющееся смертным эльфом, а ставшее частью Атель-Лорена. Его рост более десяти футов [3 м], а гибкое, зеленоватое тело сотрясается от едва сдерживаемого гнева. Когда накануне дня летнего солнцестояния луны располагаются по одной линии, на его плечи набрасывают прекрасную мантию, изготовленную Королевой, а перед ним с благоговением возлагают большой Горн Дикой Охоты. Поскольку близится время воссоединения, он вздымает своё оружие, хранившееся внутри Вековечного Дуба. В полночь Атель-Лорен полностью затихает, существа не шевелятся, так как все знают – Дикая Охота приближается.
В это время дух Курноуса ярко вспыхивает в Орионе, будоража сердца и души лесных эльфов. Как пожар распространяются в лесу дикое возбуждение и тревога, когда рёв его охотничьего рога разносится по всему Атель-Лорену, а земля грохочет под ударами его раздвоенных копыт. Каждый эльф и лесной дух чувствует притяжение его свирепости, и многих охватывает первобытное желание присоединиться к его бешеной скачке, совершить неописуемые по жестокости деяния и отомстить неприятелям. Встать на пути Ориона – всё равно, что встать перед неистовством бури, немногие могут противостоять его грозной силе. Он не знает что такое страх, боль только усиливает его гнев, и он сражается до тех пор, пока последний враг не падёт в битве.

Однако пыл Ориона горит недолго – подобно тому, как каждую весну он возрождается, каждую зиму он должен умереть. Такова участь всех существ и это просто продолжение бесконечного процесса смерти и возрождения. Каждое лето неистовствует сила Ориона, но в середине каждой зимы он добровольно приносит себя в жертву жизненному циклу.

Тирион
Князь Тирион — Защитник Ултуана и величайший воин высших эльфов из ныне живущих. Он — потомок первого Короля-феникса, ведущий свою линию от первенца Аэнариона, Морелиона. Тирион столь доблестен и искусен, что некоторые эльфийские барды называют его возродившимся Аэнарионом. С момента начала его стремительного восхождения к славе, во время Великого Вторжения Хаоса, многие шептались о его предназначении — вести высших эльфов к новому, славному будущему и, возможно, надеть в один день Корону Феникса. Если Тирион и слышал эти пересуды, он не придавал им значения, так как его единственная забота — безопасность и защита Ултуана и Вечной Королевы. Он абсолютно верен Королю-фениксу, коим сегодня является Финубар Мореплаватель.[1]

Тирион был главнокомандующим в доблестной битве на Равнинах Финувала, когда он обратил в бегство войско Короля-чародея и сразил в поединке чемпиона Малекита — Уриана Отравленого Клинка. Одно-единственное сражение заставило бы произносить его имя на протяжении тысячелетий, одним этим подвигом его имя оказалось бы вписано с почетом в Книгу Дней. Но достижения Тириона не закончились на этом. Без его сообразительности и силы его меча сама Вечная Королева погибла бы, и весь Ултуан пришел бы в смятение.

Единственный среди всех дворян Авелорна, Тирион оказался способен защитить духовного лидера высших эльфов и пробиться с нею в безопасное место. Всем известно, что Тирион стал возлюбленным Алариэли, и мало кто был этим удивлен. Раз за разом он выказывает силу духа и непоколебимую волю, приведшие его предков к величию. Он легко двигается в ближнем бою, обходя все защиты противника, и является мастером в отклонении вражеских атак и нанесении ответных ударов прежде, чем чем враг поймёт что происходит.

В годы после Великого Нашествия, Тирион занял себя усилением армий Ултуана. Всем известно, что любая угроза островной родине высших эльфов будет встречена Тирионом. В эти неспокойные времена он снова ведёт эльфийские армии против орд тьмы. Он — хранитель Вечной Королевы и защитник Ултуана.

Неферата - Вампирская Царица Тайн

Легенды гласят, что высоко в Краесветных горах на вершине Серебряного Пика живёт древняя вампирская царица. Большинство считают это не более, чем старой байкой, и лишь немногие учёные знают правду. Вампирская Царица Тайн действительно существует? и знающие даже называют её имя — Неферата, что в переводе с древнего языка Неехары, Земли Мёртвых, означает «та, что прекрасная в смерти».

Утверждают, что это та самая павшая вампирская царица, которая некогда сумела спастись бегством из окруженной Ламии. Если это правда, то Неферата — воистину древнее существо, ведь с тех времён Великая река Смерти вот уже три тысячи лет несёт свои воды к морю. Легенды также говорят, что это именно она создала Ламийское сестринство, в котором все вампирицы верно служат её, поскольку совращены её собственной кровью.

Говорят, что Неферата божественно красива на вид. Чёрные как вороново крыло локоны обрамляют её прекрасное лицо, белое, словно мрамор, не тронутое жалостью и состраданием. Её обличье молодой девушки совершенно и лишь в её жёлтых глаза можно прочесть её старость, извращённую мудрость и жестокость, поскольку её память возвращает в те времена, когда Зандри и Нумас были разрастающимися мегаполисами, а люди Великой реки всё ещё строили пирамиды.

На царском челе Нефераты покоится легендарная диадема — Рубин Ламии, знак её власти над Городом вампиров, представляющий собой золотую змею, обвившуюся вокруг её головы, и сжимающую в зубах огромный рубин, пульсирующий кровавым огнем. Этот магический камень — единственный в своем роде. Он является практически неиссякаемым источником тёмной энергии и способен подпитывать жизненные силы Нефераты едва ли не вечно. Другим атрибутом её власти служит клинок Джетль, под ударами которого оборвалась жизнь бессчетного числа людей на алтаре Храма Крови в Ламии, где Неферата была Верховной жрицей. Джетль был создан, чтобы перерезать горло тем, кто был осужден принести свою кровь в жертву, чтобы прокормить высшую аристократию этого проклятого города.

Неферата очень любит кошек. Её любимый питомец — Бастет (Bastet), была когда-то грациозной чёрной кошкой кхемрийской породы. Неферата прошла с Бастет сквозь огонь и воду, и никогда с ней не расставалась. Ныне Бастет — лишь кошачья тень, призрак, всюду следующий за своей бывшей хозяйкой и по мере сил охраняющий её. В Старом Свете говорят, что чёрные кошки приносят неудачу, и в отношении этой кошки это утверждение абсолютно верно.

Пристанище Нефераты, как уже было сказано, расположено на высочайшем пике Краесветных гор, который известен как Серебряный Пик. Именно отсюда она управляет своими слугами-нежитью, а нередко и сама отправляется на поиски свежей крови. Её горное логово рассечено тоннелями, залами и коридорами, образующими поистине титанический лабиринт. Разнообразные ловушки и орды нежити делают это место одним из самых во всём известном мире.

В самом сердце этого лабиринта располагается жилище самой Нефераты. Её пышные покои — отголосок великолепного убранства её дворца в Ламии. Давно позабытые сокровища, золотые маски и редкие самоцветы хранятся во тьме, освещаемые лишь тусклым светом, исходящим из посеребрённых человеческих черепов, служащих здесь лампами. Сама Неферата возлежит на диване и пьёт из золотого кубка кровь прекрасных юношей, слушая как её мёртвые слуги играют на арфах, флейтах и лютнях, услаждая её. Вампирицы Ламийского сестринства служат её глазами и ушами во внешнем мире, и используя их информацию Неферата плетёт свою паутину интриг, стремясь воплотить в жизнь свою давнюю мечту — подчинить себе всех вампиров в мире, и, собрав огромную армию нежити, отвоевать трон Ламии и восстановить из руин величественный Храм Крови.

Особое наслаждение доставляет ей обольщение смертных мужчин, в особенности — чистых душой, с целью совратить их с праведного пути. Больше всего она любит бретоннских рыцарей, поскольку, по её мнению, их кодекс чести очень легко использовать против них же. Некоторых из своих жертв Неферата использует в качестве любовников, у прочих же она просто выпивает кровь. Наиболее полюбившихся она удостаивает «чести» стать одним из своих неживых слуг, однако шанс того, что она дарует одному из любовников Кровавый Поцелуй очень невелики.

Не раз охотники на ведьм и бретоннские рыцари собирали армии, дабы раз и навсегда покончить с Нефератой и очистить Серебряный Пик. Когда их армии подходили к её логову, Неферата пробуждалась от хандры и начинала руководить своими бесчисленными неживыми лакеями. В такие моменты она собирает в ряды своей армии тысячи зомби, умертвий и прочих злобных тварей. Никто из тех, кто уходил на штурм Серебряного Пика не вернулся назад кроме как в виде очередной преданной ей нежити.

Неферата найдёт в мире немного равных себе в воинском искусстве, поскольку она Царица Тайн древности и воистину ужасна в гневе. Ей одной ведомы многие тайны магии и тёмных ритуалов, существовавших во времена Ламийского царства и давно позабытые во всём остальном мире.

Якоб Штахельдхорф – известный имперский археолог и путешественник. Именно этому наглому и находчивому искателю приключений Империя обязана многими своими знаниями и сокровищами, добытыми им и его товарищами в их рискованных экспедициях к гробницам Неехары. В эти странствиях Якоба всегда сопровождали его «глаза» – суровая дама Андреа Мюнх, а также его «правая рука» – его верный друг аравийский гид Азиз.


Дневники Генриха Йоханна


Ангестаг 8 Пфлюгцайта 2499 года. Мой старый друг Якоб вернулся в Альтдорф после долгого отсутствия. Мы встретились в таверне Красный Лев, и он очень сильно настаивал на визите в Музей Магнуса, причём желал отправиться туда прямо сейчас, в столь поздний час. Я убедил его в том, что визит в музей может подождать менее позднего и более трезвого времени. Тем не менее, он пробудил моё любопытство, тем, что непрерывно говорил о саркофаге молодого царя Каспеха I. Мы решили отправиться в музей завтра, к самому его открытию.

9 Фестаг. Нам выпала невероятная удача. Сразу от входа Якоб отправился к только что открывшейся экспозиции "Чудеса древней Неехары". Он рассматривал маленький гроб царя Каспеха больше часа, вглядываясь в каждую деталь. Он с трудом сдерживал свой энтузиазм, когда рассказывал мне о том, что орнамент на крышке гробика полностью совпадает с рисунком, который он обнаружил в недавно приобретённом пергаменте из Кхемри. Орнамент имел форму жука-скарабея. Он так же нашёл каменный анх, кхемрийский крест, который, по его утверждениям, был ключом к гробнице царицы Расут Первой. Я пообещал сохранить для него оба предмета, до его возвращения в Альтдорф.

Бакертаг 13. После долгих исследований я обнаружил, что царица Расут на самом деле мать юного царя Каспеха. Как интересно! Я отнес пергамент Якова своему хорошему другу, Алану Гарднеру. Он расшифровал иероглифы для меня, и мой интерес возрос многократно. Судя по всему ключ, который открывал саркофаг Каспеха, был положен в гробницу его матери, Расут. Пергамент не только описывал ключ, но и указывал его точное местоположение в гробнице и то, как его достать. Судя по всему, ключ представляет собой амулет в форме жука-скарабея, который, будучи положенным на крышку саркофага, откроет его. Так же в пергаменте описаны специальные ритуалы, которые следует провести для того, чтобы проникнуть в гробницу, не погибнув при этом, но эта часть запутанна и туманна. Думаю, что это не более чем суеверия древней и примитивной культуры, которые могут быть смело отброшены нашей современной наукой.

Веллентаг 18. Судя по всему, мой хороший друг Алан Гарднер не смог удержать свой язык за зубами. Вчера Кларисса Лофт нанесла визит в музей и долго выспрашивала меня о том, где были обнаружены предметы, которые мы выставляем в музее. Про нее идет слава, что она является коллекционером, но мне кажется, что она просто охотник за сокровищами. Судя по её вопросам, она знает больше, чем говорит, и больше, чем известно мне. Вернувшись в свою комнату, я обнаружил, что мою комнату ограбили, в то время когда я беседовал с Клариссой Лофт, и каменный анх пропал.

Базентаг 22. После долгих размышлений я пришёл к решению, что это дело слишком важно для того, чтобы оставить его до возвращения Якова. Я устроил свое отбытие через Мариенбург в город Аль-Хаик вместе со своим слугой Клаусом. В Альтдорфе я оставил инструкции для Якова, на тот случай если мы с ним разминемся.

Веллентаг 25 Зоммерцайта. Прошли месяцы с того момента, как я видел сушу, и думаю, что мне хотелось бы, чтобы она не была такой сухой. Солнце невыносимо, а вонь верблюдов еще хуже. По прошествии нескольких минут пребывания в городе я на своём опыте убедился в том, что город Аль-Хаик не зря называют Городом Воров. Но потеря моего кошелька меня не остановила, и я начал выяснять местонахождение города Кхемри. Судя по всему, мои расспросы привлекли некое нежелательное внимание. Группа людей в рясах встретилась со мной. Они называли себя Служители Смерти и предупредили меня о том, что мой поиск может привести к моей смерти. Это только укрепило меня в моей решимости, ибо я решил, что это происки Клариссы. Я решил двигаться со всей возможной скоростью, чтобы фройляйн Лофт не опередила меня.

Аубертаг 28. Клаус сумел найти проводника, который помог бы нам в нашем поиске. Завтра мы отбываем вместе с проводником Арафом и его молодым помощником, Сули. Сегодня я выдал Клаусу инструкции по поводу приобретения провизии и широкополой шляпы для меня. Я так же попросил приобрести для меня кнут, ибо, принимая во внимание манеры местных верблюдов, он может мне пригодится.

Марктаг 29. Как я и подозревал, мой верблюд, который нёс имя Аборитас, оказался злобным монстром. Он находится в состоянии постоянного раздражения и идет только туда, куда сам пожелает. Я попытался применить на нем мой хлыст, но это привело только к ухудшению поведения твари.

Базентаг 30. Вчера Аборитас снова отстал от нашего каравана. Я уже привык к его поведению, ибо он всегда находил караван ко времени кормежки, но сегодня его отклонения от курса едва не стало фатальным для нас обоих. Из-под песка на нас бросилась огромная тварь. Судя по всему, это некий новый вид скорпионов, но этот экземпляр имел размеры небольшой телеги. Тварь атаковала с большой яростью, ее клешни чуть не разрезали меня пополам, а жало пару раз проходило буквальной в дюймах от моего лица. К счастью, мой верблюд неожиданно проявил настоящий талант бегуна, и мы спаслись, хотя я думаю, что в момент бегства тварь менее всего думала обо мне. Когда я рассказал о своей встрече нашим проводникам, он просто пожали плечами. Возможно, они подумали, что эти следствие того, что я потерял свою шляпу. Возможно, они были правы.

Ангестаг. 9 Форгехайма. Небольшой оазис на нашем пути показался мне настоящим раем по сравнению с жуткой пустыней вокруг нас. Я наконец увидел нечто кроме бесконечных и монотонных песков. Позднее Клаус сделал потрясающее открытие. На дальней стороне небольшого, но весьма прохладного бассейна он обнаружил колоссальный отпечаток огромной скелетной ноги. Несмотря на то, что отпечаток выглядел весьма натурально и аутентично, я могу только предположить, что этот работа какого-либо аравийского фальсификатора.

Фестаг 17. Прошло более недели с того момента, как я делал записи в своем журнале, но это потому, что не о чем было писать, кроме песков и проклятого солнца. Этим утром я заметил нескольких больших птиц, которые парили в восходящих потоках высоко в небе. Позднее некоторые из них пролетели прямо у нас над головой. Про их виду можно предположить, что даже стервятники находят тут мало пищи, ибо многие из них выглядели, так как будто проголодались до самых костей. Надеюсь, что вид этих пожирателей падали не станет плохим предзнаменованием.

Аубентаг 27 Нахгехайма. Путешествие по пустыне продолжалось, казалось бы, целое столетие, но я наконец заметил первые пирамиды. Вершина огромной черной пирамиды появилась над горизонтом с утра, и только вечером, когда солнце почти зашло, я заметил рядом с ней вторую, не менее гигантскую. При виде черной пирамиды мои проводники начали делать знаки, отгоняющие зло. Это подтверждает мои предположения о том, что они весьма суеверный народ. Для меня вид этой пирамиды стал по настоящему хорошим знаком, ибо я наконец достиг своей цели и теперь был готов избавиться от своего верблюда.

Базентаг 5. Мы разбили лагерь в старом городе. Сегодня, когда солнце зашло, жара спала, и я отправился искать пирамиду, о которой говорил Якоб. Пирамида Расут располагалась ровно в одной миле на юго-востоке от Великой Пирамиды Сеттры. Пергамент не указывает точного расположения пирамиды, но думаю, что такую большую конструкцию будет нетрудно найти.

Фестаг 9. Я не могу в это поверить! Сколько пирамид построила эта древняя цивилизация. Их здесь наверное сотни, если не тысячи. После трех дней поисков и блуждания по лабиринтам улиц некрополиса, я думаю, что наконец нашел то, что искал. Я подозреваю, что Кларисса прибыла раньше меня, ибо дверь была открыта. Почему меня охватил страх, когда я входил в пирамиду, не могу даже предположить. Как говорила моя мать, вот чего не следует боятся живым, так это мертвых, что спокойно лежат в своих могилах. Я начал делать заметки в своем журнале с самого начала, ибо в пирамиде количество чудес не подается описанию.

С замирающим сердцем я входил в место последнего пристанища знаменитой царицы Расут. Я абсолютно уверен в том, что мои находки будут бесценны для тех, кто пойдет по моим стопам. Если мне будет сопутствовать удача, то я смогу забрать мумифицированное тело царицы, доставить его в Альтдорф и воссоединить ее со своим сыном.

Я молюсь о том, что бы фройляйн Лофт не побеспокоила покой гробницы. Она, вне всякого сомнения, попытается захватить для себя сокровища гробницы, но до тех пор, пока амулет скарабея будет в моих руках, я буду спокоен.