aos grand alliance

Мастера эфироэндрина

Неболазы - это харадронцы, которые освоили использование заплечных эфироэндринов. Эти фантастические устройства дают им возможность летать по воздуху. Громоздкие, сферические приспособления, эфироэндрины похожи именно на то чем и являются - миниатюрные версии эндринов, что держат в воздухе небесные корабли. Регулируя подачу эфирного топлива, неболаз может менять высоту полета, в то время как отводы эфирного газа дают возможность маневренность. Эти смеси весьма нестабильны, поэтому неболазы носят защитную одежду и броню для защиты от любых едких выбросов.

Неболазы обучены выполнять всевозможные опасные работы с применением эфироэндрина. Зачастую они призваны действовать в качестве механиков, проводящих воздушные ремонтные работы на своих небесных кораблях. Используя заклепочные пистолеты, молоты и прочие инструменты, неболазы поддерживают небесную плавучесть своих эфирных флотов вдалеке от безопасности небесных гаваней. Это задача не для слабонервных. Часто им приходится проводить ремонт в изнурительных условиях и без шанса на ошибку, в ситуациях, которые быстро отсеивают тех, у кого не хватает самообладания для такой ответственности. Помимо ремонтных работ, они также могут выполнять роль элитной ударной силы, используя скорость и маневренность своих эфироэндринов для стремительной атаки на противника и возглавляя высотные абордажи. При развертывании неболазы часто применяют небесные мины, настраивая время детонации для максимального эффекта.

Хладнокровные и Беспощадные

Немногие расы смертных могут сравниться с эльфами в ловкости и изяществе, и лишь немногие среди эльфов могут соперничать со смертоносной величественностью эльфийских ведьм Кхейна. Кровопролитие для них - экстатический акт, и даже их боевые упражнения пронизаны тяжеловесностью и смертельной серьёзностью священных ритуалов. Хотя большинство здравомыслящих людей и находят кхейнитские практики возмутительными, не найдется организации, кроме Грозовых воинств Азира, столь яростно настроенной противостоять вторжению Хаоса и которая могла бы похвастаться столь смертоносными воинами. Храмы Бога Убийств можно найти в большинстве Вольных городов, наиболее известные из них управляются крупными кхейнитскими сектами, такими как Хагг Нар, Кхелт Нарр или Драичи Ганет. Есть, однако, и множество малых сект, каждая из которых по-своему почитает Бога Убийств.

В то время как многие эльфийские ведьмы со своим ковеном располагаются в храме секты, прочие, такие как Кхаильброн или же Крайт, являются истовыми странниками, выступая как танцовщицы с клинками либо гладиаторы по всем Владениям Смертных. Кроме того, ожидается, что каждый кхейнит хотя бы раз в жизни совершит паломничество в первый храм Хагг Нара в Теневой Завесе Улгу. Впрочем, в их обществе царит столь строгая иерархия, что одинокой ведьме, вероятно, потребовалось бы специальное дозволение от Королевы-ведьмы, чтобы отправиться в самостоятельное путешествие. В качестве альтернативы, они могут быть назначены в качестве эмиссаров или шпионов в один из Вольных городов или отправлены на поиски артефакта, возможно даже одного из драгоценных Осколков Кхейна.

Дары Меча Божьего

Озракия всегда пировал в ночь перед боем. Свинина с кровью, фрукты сочащиеся кислым соком, племенной эль сгущенный укрепляющей кашицей… Его прихвостни постоянно кормили своего идола, зная, что каждый поединок приносил славу им всем. Он был их знаменем. Их чемпион. Он убивал лучших и наиболее одарённых в племенах конкурентов, и пока те проклинали его имя, его собственные люди восхваляли его, слагая легенды. Но поединки истощают человека так, как не истощает война. 

Война подрывает силы, выносливость, да, без сомнения, но битва это буря хаоса, звуков и эмоций. Дуэль, несмотря на выкрики из толпы, была до странности тихой. Чтобы выходить один на один с другим воином, нужно терпение, сосредоточенность и самообладание. Безудержной ярости есть место среди стен щитов, где агрессия, задор и банальная удача зачастую могут сработать лучше навыков ближнего боя, но для гладиатора… Нет, голая ярость была выбором безнадёжных глупцов. Чаще всего для них всё заканчивалось тем, что они глазели в небо с перерезанной глоткой и вспоротым брюхом, пока их кровь заливала пески арены.

Один из первых уроков, который хорошо выучил Озракия, заключался в том, что ястребы-падальщики весьма охотно жрут мясо неосторожных и вспыльчивых бойцов. Он видел это в свои первые дни, сохранил в сердце и вскоре начал преподавать это этот урок своим соперникам, передавая знания на лезвиях своих клинков. Сделал глубокий глоток из питьевого рога, запивая водой горечь ягод гуры, которые все еще окрашивали его губы в черный цвет. Они, конечно, довольно мерзкие на вкус, зато снижают температуру крови, помогая избежать головной боли во время долгого пребывания на солнцепёке. Они также сгустят его слюну, не настолько, чтобы вызвать жажду, но достаточно, чтобы плевок на ладони перед дуэлью помог защитить их от пота на какое-то время. Свои клинки нужно держать крепко и это еще один ключ к выживанию. Озракия повидал не мало ветеранов, встретивших свою смерть лишь потому, что были обезоружены хитрым противником. Подобные уловки отличали его от многих братьев и сестер гладиаторов. 

Да, у него была сила, но многие могут положиться лишь на свою мощь. Озракия объединил свою силу с чувством осторожной хитрости. Именно поэтому он был покрыт знаками благосклонности богов, его тело наполнилось их благословениями, а все его соперники отправились на погребальные костры. «Ещё эля!» - крикнул он ближайшей рабыне. Его чёрные глаза следили за ее стройными бедрами, пока она ходила, прислуживая, и его зубы обнажились в улыбке завоевателя. Хорошо быть легендой.

Зверь завыл снова. Ещё помоев, ещё отбросов, ещё костей, требухи и внутренностей, которые хозяева швыряют в его сторону. «Меч Бога жрать просит!» - кричит один из тюремщиков зверя, вызывая нестройный хор насмешек. Зверь бросает взгляд на весельчака, мириады его глаз отливают кровью на семи разных лицах. Семь клыкастых пастей мямлят бессловесную клятву праведной ненависти, каждая невпопад с другими в дикой какофонии. Когти, много когтей, много спрятанных когтей и много выпущенных, прямых и загнутых. Цепей, приковывающих зверя к каменному столбу, недостаточно; некоторые из его хозяев направляют свои копья на тварь, особенно в часы кормёжки. В прошлом шаманы рассказывали своим варварским собратьям, что монстр не способен ясно мыслить. Инстинкт движет им вместо разума, рассудку нет места, есть лишь эмоции. Он голоден, ему больно, он убивает, он ест. Это нечто, состоящее из желаний, таких грубых и свирепых, что они затмевают любую возможную человеческую жестокость. Теперь он завыл всеми глотками, рычит от голода. 

Ему ведут жертву, ведут теми же копьями. Пленница сопротивляется как обычно, они всегда сопротивляются, утверждает что ничего не совершала, что невиновна в грехах, за которые её осудили. Ее сопровождающие знают, что она вор и убийца, и судьба её была бы той же, даже за меньшие преступления. Она клянется, что будет полезна в завтрашней битве, но это самая грустная шутка из всех: клану Крика Ворона не нужна сомнительная верность одного лживого убийцы. Их победа будет заслужена железом и честью, кровью и славой. Не нытьём заключенных, слишком слабых, для того, чтобы их преступления могли сойти им с рук. Они бросили ее в яму, под одобрительные вопли тысяч глоток. Начинается схватка, начинается как всегда; и, как всегда, моментально заканчивается. Убийца молча падает. А Меч Бога ест.

Битва начинается на рассвете следующего дня с восходом солнца. Боевые рога кланов наполняют штормовое небо гудящим звоном, раскаты грома разбегаются по землям вокруг. Но в этот раз это не глухой гром магических штормов Зигмара, а гораздо более сладкий, более праведный звук: тектоническая поступь тысячи племен. Миллион войнов с топорами и убийц с мечами под предводительством своих чемпионов, атакующих под знаменами своих богов. 

Меч Бога сражается в самом сердце битвы. Тварь — буря когтей, которые хватают, разрывают и кромсают. Она влетает в город с первой волной, скребя когтями по разрушенным мраморным стенам, воя на защитников слишком смелых или слишком глупых, чтобы сбежать. Вокруг массивной туши Меча Бога орда наступает, заглушая своими боевыми кличами все остальные звуки. Так много их, не просто поток потной и вонючей людской массы, а целый океан, затопивший улицы разрушенного города. Ангелы с крыльями из яркого света нисходят с небес, мечут копья и вихрящуюся, дымную магию. Меч Бога убивает нескольких варваров поблизости в безумной ярости, отбрасывая их от тела одного из крылатых сыновей Зигмара. Зверь расчленяет Грозорожденного с той же легкомысленной простотой, с которой ребенок отрывает лапки насекомому. Он пытается пожрать останки, но в итоге оказывается лишь с окровавленной, почерневшей пастью, обожжённой молнией. У них нет крови, чтобы выпить. Нет мяса, чтобы поесть. Это просто выбешивает расстроенное создание. 

Битва заканчивается, когда город ещё горит. Поднимаются огромные иконы из тел погибших, соединенных вместе в виде сакральных символов. Выстраиваются очереди из рабов под выкриками и злобными взглядами варваров. Меч Бога стоит на площади, заваленной битым мрамором, раненый, голодный, ревущий. 

«Приручи отродье!» - кричат, смеются, вопят его соплеменники. Они неистово гогочут, даже когда их родные умирают в когтях Меча Бога. Теперь это игра, жестокая игра, где славу получит тот, кто сумеет сковать зверя. Даже будучи скованным, Меч Бога бушует. Он машет когтями, которые не дотягиваются до его мучителей. Он пытается пережевать свои цепи, ломая зубы, которые вновь отрастут к следующему рассвету. Он бьётся о каменную колонну, оставляя пятна чего-то не совсем кровавого. В конце концов, успокоенный шаманским колдовством и примешанным к мясу наркотиком, зверь наконец погружается в сон. Он вздрагивает во сне, как настоящее животное, хотя его пленители знают, что это на самом деле мышечные спазмы, вызванные вспышками порочного возбуждения. Отродья Хаоса не умеют мыслить и рассуждать. Они не могут вспомнить, кем они были когда-то. Все это знают. И поэтому, конечно, Меч Бога не видит снов.

Озракия провел рукой по лбу, стирая пот, прежде чем он смог бы попасть ему в глаза. Крики и рёв толпы давят на его чувства, неизбежно вызывая некоторое волнение. Для него это было так же привычно, как ощущение рукоятей топоров в руках, и так же приятно, как солнечный свет на его обнаженной коже, покрытой вырезанными в ней рунами. Арена порой была суровой любовницей, щедро раздававшей шрамы. Ну а боги? Они вознаграждают тех, кто доставляет им удовольствие. Озракия был не из тех, кто скрывал свои дары милостивых Богов, и с гордостью демонстрировал изменения, которыми щедро одарил его пантеон. Серповидные шипы, которые гребнем выступали из его позвоночника. Костяные кинжалы, торчащие из его локтей. Толстая кожа, сродни кожи ящериц с участками из потемневшей звериной шкуры, способной сломать не слишком крепкие клинки. Он возвысился над своими врагами. Над всеми. Человечность, которую он оставил стала вечным гордым шепотком где-то на грани его чувств, скрываясь в каждом глотке воздуха, которым он дышал, в каждом ударе его сердца.

 Озракия перешагнул через тело последнего павшего перед ним глупца и поиграл на публику, подняв свои клинки и с оглушительным звоном скрестив их на солнце. Кровь текла по его лицу, капая с покорёженной стали. Люди его клана взревели приветствую победу своего чемпиона. Человек из другого племени вышел вперёд, гибкий как змея, вооружённый полукопьём. Озракия почувствовал солоноватый запах слизи ящерицы, покрывающей наконечник полукопья, и заметил, как он блестит в полуденную жару. Ещё один ублюдок с отравленным клинком. Быть по сему. Озракия сплюнул на песок, показывая, что он думает о шансах своего противника. «Ты слышишь их?» - спросил он приближающегося варвара. Он даже развёл руки в стороны, нацеливая оба топора на толпу, делая себя центром внимания. "Ты слышишь, как люди жаждут твоей крови?» Ответ пришельца не имел значения. Озракия не обратил на него никакого внимания. Он позволил обреченному человеку высказать свое мнение, затем двинулся вперед с низко поднятыми топорами, когда тысячи наблюдающих воинов читали по его губам так хорошо знакомую им клятву. «Я - Озракия, Меч Бога из клана Крика Ворона, и твоя смерть станет мои даром Пантеону». Этот дурак умрет, затем и следующий, и следующий за ним, и любой, кто осмелится последовать за предыдущими. Какие дары, какие благословения даруют ему боги? Как высоко он однажды поднимется?

Меч Slayer of Kings. Сделан Tony Swatton из студии Sword in the Stone.

Адские Упоительницы

Адская Упоительница обычно опережает армии слаанешитов, используя свои пленительные чары, чтобы проникнуть в города смертных. Скрытая демонической иллюзией, она предстаёт смертным музыкантам, тем, кто стремится создавать прекрасное средь ужасов войны, в виде музы. Сначала она приходит в их сны, освобождая их от всех запретов и возводя их амбиции и одержимости, погребённые в глубине души, в абсолют. Затем она помещает в их разумы видение идеальной мелодии, что, будучи однажды сыгранной, станет опусом столь идиллическим, что остановит войны и объединит империи, или боевым гимном столь воинственным, что солдаты выступят миллионными армиями, лишь чтобы услышать его воодушевляющие ноты. Затем Упоительница вводит их в состояние абсолютного блаженства. Они чувствуют себя освобождёнными от всех забот, отбрасывают долг и ответственность, и целиком отдаются творчеству. Многие умирают от голода, забывая о пище и воде, трудясь над созданием шедевра. Другие сходят с ума, их разумы и души оказываются не в состоянии выдержать вес взваленной на них задачи. В конце концов остаётся только один музыкант, и этому несчастному смертному Упоительница являет себя. Её подопечный узнаёт, что для того, чтобы закончить их великую мелодию, ему самому нужно стать инструментом её исполнения, и отдать свою плоть, дабы его муза играла на ней всю следующую вечность.

На своём новообретённом инструменте Упоительница играет мелодии, что сеют разлад по всему городу. Музыка эта достигает любых ушей, но ощущается на самой грани восприятия, подобно мягкому шёпоту, что обращает соотечественников друг против друга. Стражники обнаруживают, что они беспомощны и отвлечены, а их злоба и паранойя переходят все границы. Те, кто пытается возвести защитные чары, не могут сконцентрироваться и позволяют своим эмоциям влиять на заклинания, из-за чего катастрофическая отдача вырывает души из их тел. Этот разлад продолжает нарастать, и вражеская зашита ослабевает, так что Упоительница может наконец призвать армии Слаанеш, служа им маяком.

Могс уже добрался до внутренностей грудной клетки огора и предвкушал отличную добычу. Однако не успели ещё его пальцы как следует вцепиться в скользкиие пучки органов, как он почувствовал, что его трофей цапнула костлявая рука.

- Еррг! Убррал коррявые лапы! - сплюнул Могс. 

Странно выглядевший протравленный тут же зашипел в ответ, пока они боролись за блестящие внутренности трупа. Несколько мгновений 

два гуля ругались и царапались. Могс уже был готов вонзить истекающие слюной клыки в нечистого ублюдка и вырвать из вора кусок мяса. Затем сверху раздался визг, воющим эхом разнёсшийся 

надо всем заваленным трупами полем боя, и оба протравленных съёжились в грязи. 

Могс первым осмелился поднять голову, и его красные глаза распахнулись от удивления, когда он увидел короля Расколотую Кровь, восседавшего на своём чудесном скакуне, беседующим с другим лордом. Оба короля выглядели величественно в своих блестящих золотых доспехах и развевающихся плащах, их скакуны кружились на ветру, пока оба благородных повелителя приветствовали друг друга.

Моргнув, Могс посмотрел на солдата в незнакомой ему ливрее и задался вопросом, почему он ещё минуту назад боролся с ним за огорскую добычу - ведь вокруг было достаточно добра, а они не одержали бы победу не бейся рука об руку? 

- Я думаю, мы можем разделить эти трофеи, не так ли? - сказал он.

- Это было бы честью для меня, - ответил солдат, широко улыбаясь и показывая небольшие кусочки мяса, застрявшие в зубах.

Шалакси Адский Бич

Исполинский, статный и немыслимо ловкий Хранитель Тайн, известный как Шалакси Адский Бич, выслеживает самую опасную добычу во всём мироздании. Его привилегия, как одного из любимцев Слаанеш среди высших демонов, великолепного ловчего и поединщика - уничтожать чемпионов богов-соперников своего Господина-Госпожи. 

Если полководец врага прославиться так, что его существование начнёт раздражать Тёмного Князя, то в душе Шалакси вспыхнет ментальный импульс.  И пробуждается жажда, столь сильная, что Адский Бич ни на миг не прекращает охотиться, неутомимо и непрестанно преследуя свою добычу с мастерством, достойным истинного ловчего. Разросшийся сенсориум Шалакси, включающий странные антенны, поднимающиеся над головой, будто зловещая и прекрасная корона, позволяют воспринимать одно чувство как другое. Способный по любой прихоти смешать чувства Адский Бич видит следы бегущей добычи подобно извивающейся линии в воздухе и может даже взглянуть сквозь Врата Владений и эфирную пустоту на то, что таится на другой стороне. Потому практически никто не может скрыться от Хранителя Тайн. Лишь смерть ждёт того, по чью душу Слаанеш отправил своего излюбленного посланника, и прибежище можно найти разве что в беспросветной бездне, где едва ли можно вкусить хоть какие-то ощущения. 

Шалакси выслеживал и убивал воинов-королей, драконов, грозных тиранов-разрушителей и иных высших демонов. Иногда он преследовал своих жертв в одиночку, ведь смертным последователям и даже демонессам трудно поспеть за господином, когда охота близиться к завершению. В другие времена за ним следовали стаи извергов, что издавали полные упоения трели, спеша за широкими шагами истинного альфы. Однако Хранитель Тайн никогда не нападает на добычу исподтишка, но вместо этого выкрикивает вызов на коварном языке Слаанеша, столь тщательно продуманный, что никто не может устоять. Гедониты Шалакси живут надеждами лицезреть следующие за этим славные убийства. Ходят слухи, что однажды Шалакси пронзит своим клинком громадное сердце зверобога, одного из зодиакальных созданий, что существуют вне естественного порядка вещей, и тем покажет господство Хаоса над целыми измерениями. 

Погибель королей преисподней 

Каждая грань бойцового стиля Хранителя Тайн рассчитана на противостояние свирепейшей добыче и отточена до совершенства. И вечности не вместить ожесточённого соперничества Кхорна и Слаанеша. Тёмный Князь пойдёт на невозможное в надежде превзойти Кровавого Бога в делах войны, ведь в глазах Владыки Разврата превзойти противника в его собственной мании значит одержать победу, которую не забудут никогда. Во многом именно поэтому и был создан Шалакси, способный повергать в поединке Жаждущих Крови, доказывая тем, что изящество и мастерство всегда позволяют одолеть неудержимую силу и ярость. 

Гедониты часто поют непристойные стишки и частушки об любимом длинном копье Адского Бича, но прежде всего это оружие, невероятно острое и способное разить издалека. И Шалакси, истинный охотник, может ударить им даже сквозь взмах адской секиры, дабы поразить врага в самое сердце. Но никому не превзойти мастерство Жаждущих Крови в ближнем бою одними лишь обманными ударами и защитными выпадами. И потому Хранитель Тайн также вооружён живым кнутом, гибким, но несокрушимым бичом, способным обвиться вокруг оружия врага, словно змея, а его боевое облачение на самом деле является тогой из лап-псевдоподий, способных цепляться, хватать и душить, будто щупальца осьминога. 

За своё долгое бытие Адский Бич хорошо изучил бойцовые стили иных высших демонов. Охотник насаживал Повелителей Перемен на копьё, будто на вертел, не давая им договорить смертельные чары, пронзал распухшие груди Великих Нечистых, а затем выдирал их истекающие кровью сердца, и убивал налету Жаждущих Крови, падая вместе с ними сквозь терзаемые бурями облака. Хранитель Смерти давно уже хочет повергнуть Скарбранда, отмеченное шрамами чудовище, столь грозное, что оно однажды пыталось убить самого Кхорна, но оба их прошлых поединка закончились ничем. 

На заваленных трупами полях у стен Рантула Сигмарис он вонзил своё копьё в шею Скарбранда, отсёкшего ему руку ответным ударом, но затем их отбросили начавшие наступление грозорождённые. 

В тени пылающей горы Востарги он обезоружил Жаждущего Крови, но тот отскочил назад, прямо в огненную реку, дабы избежать смертельного удара. Всепоглощающая ярость Скарбранда была столь велика, что он не мог сгореть в пламени, тогда как Шалакси пришлось скрыться от потока раскалённой лавы. 

И теперь сенсориум Адского Бича вновь наполняет крепкий запах Изгнанника, а значит близиться похоже неизбежное новое противостояние между двумя высшими демонами. И за этой битвой будет наблюдать не только Слаанеш, но и Кровавый Бог.