Age of Sigmar

Vizzik Skour

warhammer OC

Fleer
Thicc-Thicc
archaon chan

Нурглиты от Klaher Baklaher

С Великим Рогатым Крысом, занявшим свое законное место за столом Большой Игры, в Смертных Владениях сейчас действительно нужен аутсайдер. Кто лучше заполнит пустоту, чем Мрачные Гитцы, хнычущие трусы, сведенные с ума светом Плохой Луны?

Даже у их безумного лунного божества теперь появился конкурент: Фраззлегит Глэрфейс мчится по небу и подстрекает Гитмоб к войне.

Гроты Gitmobs наслаждаются светом Плохой Луны, как и их обитающие в пещерах сородичи, но в отличие от своих влажных, анемичных, ненавидящих солнце кузенов Gloomspite, они рассматривают жгучую сущность, называемую Glareface Frazzlegit (для нас это царство Hysh), как задиру, который гоняется за их хваленой Плохой Луной. Естественно, Gitmob смотрит на этот злобный огненный шар снизу вверх — часто в буквальном смысле — потому что какой грот не хочет быть задирой? 

Для этого они создают всевозможные габбинзы, предназначенные для кражи его силы, поглощая свет Хишиана, чтобы использовать его в бою. Они делают это на спинах злобных Снарлфангов и ветхих колесниц, подобные которым составляют армейский сет Гитcмобов Мрачной Злобы.

Обрамленный своим впечатляющим знаменем седла, Da Frazzlefangz, Droggz da Sunchompa — Grand Snarlboss, лидер Sunchompaz, крупнейшего Gitmob, произошедшего от Hysh. Легенда гласит, что сотни лет назад Droggz создал это похожее на корону знамя из солнечного металла, добытого у боевых магов Scinari, но, конечно, ни один грот не мог прожить так долго?

Их специальные шлемы также поглощают свет, когда эти живые боеприпасы пролетают по воздуху, а накопленная энергия взрывается при ударе, подрывая зажигательные бомбы, прикрепленные к несчастным гротам. 

Стаи Gitmob находятся под командованием Snarlbosses, уникально жестоких гротов, которые сумели завоевать доверие слюнявого Snarlfang Alpha с помощью какого-то редкого акта неподобающей храбрости. Те редкие гроты, которым удалось укротить двух Alpha, привяжут их к колесницам, мощный символ их несокрушимой мощи. Snarlboss на War-wheela объединяет лунную и солнечную энергию в банках из металла, который поглощает хишийский свет, нагревая лунную пыль внутри, чтобы создать дико нестабильную смесь, которую можно выпустить, чтобы придать их колеснице непостижимый всплеск скорости.

Хотя баланс сил в Смертных Владениях снова сместился в сторону Хаоса, упрямые силы Разрушения просто видят возможность: чем больше войн вспыхивает, тем больше шансов застрять в настоящей хорошей битве. Земля грохочет, а воздух густеет от драчливой энергии, когда Оррукские Боевые Кланы возвращаются в Waaagh! 

Две фракции — Ironjawz и Kruleboyz — врываются в новую редакцию Warhammer Age of Sigmar на страницах Battletome: Orruk Warclans . Большой Waaagh! возвращается как Армия славы, так что вы снова можете сочетать скрытность и боеспособность, а также есть новые правила Path to Glory, Regiments of Renown, Anvil of Apotheosis и многое другое. 

Недавно к Железным Челюстям присоединились свирепые орруки в чугунных доспехах и настоящие свиньи, так что на этот раз у Крулебойзов появилась новая миниатюра: Хобгрот Слиттабосс.

Нагруженный безделушками, трофеями и оружием, Хобгрот Слиттабосс — опытный мошенник, который ведет свои наемные отряды в битву за богатства. Они ведут свою торговлю от имени многих фракций, от осажденных поселенцев Сигмаритов до борющихся племен Темного Клятва — которые в конечном итоге терпят неудачу из-за одолжений, которые они обнаружили. Жадный и материалистичный до неприличия, Слиттабосс также рад протянуть руку помощи подлым Крулебойзам… за определенную цену, конечно.

Более того, орруки начали возводить сооружения, отображающие их собственные зловещие облики, а именно Башню Боссрокк и Тотем Скарегоб. 

Тотемы Скарегоба — это магнитные камни, которые направляют энергию хитрости Морка, поднятые на сваях, чтобы возвышаться над зловонными болотами. Эти сооружения вселяют страх в любого, кто мельком увидит их мерцающий взгляд сквозь туман. Они испускают постоянный, невнятный поток ругательств, который становится еще более злобным, когда на его пост встает остроязычный Киллабосс. 

А затем следует новая волна проявлений орруков... 

Горк-Роара носится вокруг, изрыгая вызывающий манию дым и крича так громко, что головы взрываются. Печально известная Нога Горка — это светящийся зеленый рысак, который расплющил многих самодовольных героев на протяжении веков Warhammer. Наконец, вдохновленное болотообразующим плевком, выбитым из пасти Горкаморки в его драках в Эпоху Мифов, Болото Моркспит — это пузырящийся отстойник, который сбивает с толку и поглощает тех, кто оказывается рядом с ним.

Эфирные энергии велики, и орруки неохотно признают, что они рады видеть, как их враги побеждены сияющей зеленой магией, но они бы предпочли использовать собственные кулаки, чтобы крушить людей. Удобно, что наконечник копья Железные челюсти предоставляет новый путь для грубой агрессии.

– Временами я думаю, не слишком ли велика цена, – произнёс Валий. Взгляд его глаз опустился на статую – изрубцованную, иссечённую войной.

– Все мы платим её, – бросил Каллис – несколько резче, чем хотел бы. – Разве что мы, простые смертные, не можем положиться на вечную жизнь, когда секиры возносятся над нашими головами.

– Я вовсе не собирался принижать ту жертву, на которую идут твои товарищи, – ответил Валий.

Толл поднял глаза на лорда-кастеляна. Тот выглядел усталым, почти что немощным, как старик, хотя раньше охотник на ведьм не замечал в нём ни первого, ни второго.

– Мы – Грозорождённые Вечные, – сказал тот. – Чемпионы Азира. Мы отправляемся на войну, седлая порывы самой бури. Мы бьёмся дольше и упорнее любого человека. Кошмары, способные порвать разум смертного в клочья, мы встречаем лицом к лицу. Однако от поражений мы не застрахованы. Мы гибнем в бою. Мы горим заживо. Мы тонем. Мы разваливаемся на куски под ударами орручьих топоров, а наши души с дикими воплями отправляются обратно, в духовные кузни Азира. И всякий раз, облечённые в ярость бури, что низверг Бог-Король, мы восстаём с Наковальни и, не раздумывая, вновь бросаемся в бой, дабы послужить великой войне Зигмара.

– Я знаю это, – ответил Каллис. – Что уж там говорить, любой смертный, рождённый в свете Высокой звезды, знает это.

– Но каждая смерть уничтожает нас по крупицам, – продолжил Валий, словно бы не расслышал слов соратника. – Душа ярится. Воспоминания кристаллизуются, а затем рассыпаются на осколки, собрать которые уже не получится. Знакомые лица теряют свою значимость. Воин более не знает радости ни в музыке, ни в смехе. В конце концов не остаётся ничего, кроме хладного гнева бури. И тогда...

Он глубоко вздохнул и покачал головой.

– Вы оба не раз заставали последние минуты жизни, отведённые соратникам, не правда ли? – произнёс, наконец, Валий.

– Да, – ответил Толл.

– Тогда вы прекрасно помните тот эфемерный миг, когда дух покидает смертную клетку. Когда то, что когда-то было живым существом, обращается не более чем пустым сосудом.

– Помним. Даже слишком хорошо.

– Тогда представьте, коли будет угодно, что этот самый миг длится целую вечность. Ты не можешь похоронить своего павшего товарища. Ты не можешь утешиться ни горем, ни мыслью о том, что мучениям его наступил конец. Нет. Ты обречён лицезреть его каждый новый день, сражаться с ним бок о бок, с этой безмолвной статуей, которая носит лицо твоего давнего друга, – и при этом сознавать, что, как только твоя собственная душа дрогнет перед бесконечным циклом смертей и перековок, тебе предстанет разделить точно такую же судьбу. Именно этот страх носит в своём сердце каждый Грозорождённый Вечный. Страх перед упадком, за которым ждёт лишь гибель.

Толл был потрясён тем откровением, которое изрёк акшийский хранитель. Едва ли кому-то из людей доводилось заглянуть в самую душу грозорождённого. Но всего через мгновение Валий вновь повернулся к Каллису и Толлу, его лицо сделалось решительным и мрачным:

– Пускай тревоги старого воина не обременяют ваш разум. Жалость к себе ничего не стоит. Нас же с вами ждёт война.